- Целься...

Затяжной крик Гаврилова пронёсся по всей цепочке рейтар, повторяемый множеством капралов и офицеров. Поспешно взведя курок, Семён как можно плотнее вдавил приклад карабина в плечо, направив дуло в сторону врага. Целился он по стволу и небольшому выступу-мушке - взяв чуть ниже груди стремительно приближающихся татарских лошадей... При выстреле ствол карабина обязательно задерет, и круглая пуля должна устремиться именно во вражеских всадников! Скачущих столь плотно, что нет никаких сомнений - пуля попадёт в цель. Главное, правильно выбрать высоту прицела...

- Пали!!!

Семён послушно потянул спусковой крючок - стараясь сделать это простое действие без всякого рывка...

И отчаянно надеясь, что его выстрел не пропадёт даром!

Впрочем, результат его рейтар все равно не мог видеть - Орлов зажмурился, как только курок пошёл вниз, высекая искру... Ведь иначе вспышка пороха на полке могла его ослепить - а то и вовсе обожгла бы правый глаз.

Но как же громко грянул выстрел родного карабина! Слившийся в единый, оглушительный залп рейтар Фанстробеля...

Отдача толкнула карабин в плечо вроде бы и не столь сильно - и тут же Семён рванул шомпол, надеясь все же успеть перезарядить оружие! Но парой мгновений спустя левую щеку его вдруг что-то обожгло, дёрнулся и отчаянно заржал Огонек - а слева коротко свистнуло, и тут же послышался жуткий булькающий хрип... И только когда пороховое облако, окутавшее ряды рейтар после залпа чуть рассеялось, только тогда до Орлова дошло, что свистят густо летящие в них стрелы. А заодно и увидел, что хрипит дружок его, Иванов Микитка - отчаянно выпучивший глаза и тянущий в сторону Семена правую руку.

Левой же он закрыл густо кровоточащее горло, пробитое навылет степняцкой стрелой...

Зрелище было столь пушающим и одновременно отталкивающим, что Семён невольно послал отчаянно ржащего Огонька вперёд, нарушая единый строй полка... Впрочем, стоило ему обескураженно оглянуться, как Орлов тут же понял - рейтары, успевшие дать единственный залп по накатывающим на них татарам, уже на четверть выбиты густо летящими стрелами... И ведь бьют поганые навесом так, чтобы точно накрыть линию "чёрных всадников" Фанстробеля!

Осознав это, Семён вновь ударил пятками по конским бокам, надеясь вырваться из-под смертоносного града стрел. Плохо слушающийся, раненый срезнем мерин все же пошёл вперёд - а Орлов выпустил шомпол из правой руки. Перезарядить карабин не успеть - татары уже слишком близко, и приближающиеся степняки оголили клинки!

Страх, именно страх, а вовсе не храбрость, заставили Семена послать коня вперёд - а заодно и вспомнить о недавней своей покупке. Рванув из ножен трофейный польский палаш, Орлов скорее даже не закричал, а протяжно завыл от ужаса, предчувствуя скорый конец... Но ведь стоять на месте и ничего не делать, лишь ожидая приближающуюся смерть, было куда страшнее.

А ещё краем сознания Семён цеплялся за горькую обиду - обиду на свой скорый бесславный конец... Неужто сгинет, так и не срубив ни одного татарина? Да не бывать тому!

Видимо, заговорила в Орлове буйная казачья кровь, спавшая в Семёне большую часть его короткой жизни...

Молодой рейтар, в своём кольчужном "пансыре" и лёгкой мисюрке и сам похожий на крымских улан, устремился навстречу ворогу, твёрдо решив для себя, что одного - пусть хотя бы одного! - он обязательно достанет. Но отчаянно боясь как-то неумело, неуклюже ударить, он просто склонил клинок параллельно земле, стремительно сближаясь с летящим навстречу крымчаком... Наверное, столь же молодому татарину было так же страшно. Но он твердо держал саблю над головой, рассчитывая в последний миг послать коня чуть в сторону - и достать бешеного, дико завывающего уруса кончиком елмани! Рубанув под основание шеи рейтара, когда тот уже проскочит мимо...

Наверняка бы ему это удалось. Но когда татарин уже потянул поводья, посылая скакуна влево, цепко держащий его взглядом Орлов рефлекторно потянул руку с палашом к себе, разворачиваясь в седле боком, лицом к противнику... А после инстинктивно выбросил ее навстречу крымчаку - выбросил в длинном выпаде, достав острием "меча" бок ворога! И обоюдосторонний польский клинок возился под ребра вскричавшего от боли татарина - а поржавевшая сталь окрасилась красным...

В следующий миг шею Орлика поразила пущенная в упор татарская стрела - нацеленная в живот рейтара, она все же досталась бедному мерину... Оглушительно завизжав, животное рухнуло набок, подгребая собой и всадника. А от сильного удара затылком о земную твердь Семён Орлов потерял сознание...

Он уже не видел, как масса татарской конницы подобно неудержимой морской волне захлестнула заметно поредевшую цепочку рейтарского полка, задавив солдат Фанстробеля числом. В короткой, хоть и жаркой сече пал и полковник, и большинство его офицеров... Окружённые, сгинули в неравной сече также и дети боярские, и казаки Беспалого, и рейтары Фангалена; полковник разделил участь своих солдат.

Не было ни единого шанса у русских ратников - купились на старый как мир степняцкий прием ложного отступления. И попали в засаду всей крымской орды! Так, что на каждого воина было по меньшей мере пять татар...

Лишь рейтары полковника Змеева, едва-едва миновавшие гать, получили короткую передышку. Следующий впереди шквадрон конных копейщиков упрямо ударил в лоб, пытаясь пробиться к князю Пожарскому! Пробиться-то к воеводе они ещё смогли, а вот вырваться из гибельного кольца татарского окружения на израненых степняцкими стрелами скакунах - уже нет... Но рейтары Змеева встретили татар уже у самой гати, не позволив себя окружить - а после начали отступать назад, отчаянно рубясь с наседающими на плечи крымчаками... Теперь уже русские всадники стали жертвой, а татары охотником - но преследовать опытных и умелых в сече рейтар крымчаки не стали.

В конце концов, им ещё предстояло добить угодивших в хитрую западню русских всадников - и запорожских казаков с левого берега Днепра...

Глава 3.

…Тонконогий, порывистый в движениях арабский скакун нервно перебирал копытами под Петром Сергеевичем Бурмистровым, молодым всадником из числа детей боярских.

- Тихо, тихо... - успокаивающе прошептал он, поглаживая коня по шее,