Не иначе как нападение с моря и удар из засады были обговорены степняками заранее... А заслышав пальбу и крики со стойбища, ногаи сочли, что идёт бой, что нужно поспешить балыкчы на помощь! Но тотчас загремел над лагерем отрывистый бас Прохора:

- Стрельцы - в две линии становись! Копейщики - вперёд и на колено, перья упереть в землю!

Среди трёхсот с лишним спасшихся в шторм казаков набралось лишь с сотню тех, кому достались кремневые мушкеты да двенадцать пороховых зарядцев. И чуть больше сорока человек сохранили "шведские перья" - встав первой линией и склонив пики в сторону накатывающего врага...

Стоянку Прохор выбрал с умом - прикрытая с тыла морем, с полуночи и восхода она была защищена от удара конных песчаными барханами. Пешему не преграда, но всаднику не пройти... И теперь казаки спешно строились против скачущих с закатной стороны ногайцев. Последние бешено визжали - и во все горло, дико вопили:

- Алла!!!

- Не робей братцы! Первый ряд - целься! Второй ряд - прикладывайся!

Семён и Олеся, подбежав, замерли промеж казаков и испуганно притихшего ясыря - все также держась за руки. Прохор, покуда замерший позади вольных воинов, бросил быстрый, пытливый взгляд на молодых людей - после чего коротко спросил:

- Ты встретил ногаев картечью?

Спросил без подначки, вроде даже с некоторой долей похвалы - так что Орлов уверенно махнул головой:

- Я батька-атаман!

- А секрет, значит, ради девки оставил?!

Вот на сей раз голос прозорливого характерника был куда строже, без всякой радушности - но и теперь молодой казак отпираться не стал:

- Оставил батька... Воды набрать, да за беглянкой присмотреть - вдруг топиться пойдёт иль тонуть станет?

Но Прохор уже отвернулся от Семена и Олеси, пристально вглядываясь в сторону приближающихся ногаев. А казаку только раздражённо бросил:

- После погутарим...

Сердце разволнововшегося Семена успело ещё лишь дважды ударить - а есаул уже зычно воскликнул:

- Первый ряд - пали-и-и!!!

Грохнул первый залп полусотни донцов, расчётливо подпустивших татар на сотню шагов... Полетели из седел всадники под копыта коней, с разбегу полетели наземь лошади вместе с наездниками! Раздался протяжный крик увечных людей и животных... Но наката ногайской лавы единственный покуда залп казаков, ясное дело, не остановил.

- Первый ряд назад, перезаряжай пищали! Второй ряд вперёд, целься!!!

Несмотря на стремительно приближающихся всадников врага - и первые впившиеся в песок татарские стрелы - Прохор дождался, пока развеется пороховой дым, и только после крикнул:

- Пали-и-и!!!

Грохнул второй залп, отняв жизни нескольких десятков ногаев - но разогнавшихся татар, упрямо рвущихся в бой, он не остановил. Луна засияла во всю мощь, Семён смог разглядеть даже перекошенные от ярости лица татар, что вот-то должны были доскакать до казаков...

Обрушив на донцов ливень стрел!

Но также ищущий взгляд Орлова нашёл и натянутую у самой земли верёвку в пятидесяти шагах от донцов, спешно перезаряжающих мушкеты... Натянутую с закатной стороны - откуда и ожидался возможный удар конных.

И прежде, чем степняки принялись бы прицельно бить из тугих составных луков, лошади скачущих впереди всадников зацепились копытами за столь простенькую преграду... С разбега полетев наземь!

Визг лошадей, так сильно смахивающий на людской крик, ударил по ушам растерявшегося Семена - а скачущие следом татары невольно осадили коней, замедлив их бег... И вот тут-то вновь загремел раскатистый клич есаула:

- Первый ряд - пали-и-и!!! Перезаряжай...

А следом, как только казачьи стрельцы сменили друг друга, он закричал вновь:

- Второй ряд! Пали-и-и!!! Перезаряжай...

Когда казаки острелялись, копейщики донцов с приготовились встречать накат вражеской конницы - склонив граненые жала пик навстречу невысоким татарским лошадям... Но, как только дым рассеялся, вольным воинам предстали лишь спены бегущих ногаев - немногих уцелевших в скоротечном ночном бою!

А к Семёну, ещё не успевшему поверить, что удалось отбиться, подскочил донельзя радостный Митрофан:

- Отбили мы их, брат, отбили! Крепко дали по зубам! Теперь-то уж точно к нам не полезут!

Эпилог.

Безусловно, Митрофан был не совсем прав. И хотя ногаи более не предприняли ни одной попытки разделаться с донцами в сече, но степняки кружили вокруг их отряда ещё несколько дней пути! Беспокоя, пугая и изматывая бесчисленными попыткими налететь, стреляя на скаку издали... Впрочем, стрелы их редко находили цель - и никого не убили: не иначе благодаря молитвам характерника, отряд дошёл до Черкасска без потерь.

Здесь донцы узнали, что большая часть их судовой рати успешно пережила шторм и добралась до Казачьего ерика вблизи турецких каланчей. Ерик, однако, татары успели закопать - и выставили усиленные посты, отведя трехтысячную рать к Азову, в засаду... Что же, секреты татарские казаки в ножи взяли - а струги свои, особо не мудрствуя, перетащили волком через засыпанный ерик! Также без потерь миновав засаду поганых...

В Черкасске, наконец, разошлись пути Петро и Митрофана. Запорожец очень тепло попрощался с товарищем по несчастью, просил прощения за любые возможные обиды - и прежде всего, за мгновение слабости на галере, когда пытался удержать Семёна. Вернул он казаку и добрый турецкий кылыч османского офицера, да приглашал в гости в родной Глухов... На том друзьями и разошлись.

Прохор же, хоть и грозился устроить молодому казаку выволочку за оставленный секрет, все же поступил мудро - по принципу "победителей не судят". Однако если ещё раз подобное в дозоре повториться, ужо тогда!!!

Но самое главное - Митрофан впустил дальнего родича в свой дом, пообещав по весне помочь поставить крепкий сруб. А Олеся, с коей Семён успел крепко сблизиться за время недельного перехода до Черкасска, без всяких сомнений сказала Орлову заветное "да"...

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.