В моей груди носились странные эмоции. Хотелось успокоить ее, хоть как-то облегчить мучения, но я не решался. Мало ли, как отреагирует на это девушка. За свои целомудренные прикосновения к ней могу схлопотать как минимум пощечину, ведь, судя по ее характеру, она на это способна. А за озвучивание одного варианта, позволяющего оставить мальчонку у себя, вообще не представлял, что она со мной сделает. Он унизительный и лишающий уважения окружающих, которым даже такие простолюдины, как родители Льюиса, дорожат.

Ролана не смотрела на меня. Ее грудь ходила ходуном, а губы слегка сжались в узкую полоску, выдавая эмоции девушки. Напряжение сковало ее тело, а сердце, я уверен, больно ныло.

С каждой секундой мы отдалялись от поместья, приближаясь к дому мальчика.

Спустя какое-то время я заметил, что постройки становятся ниже и менее добротными. Дорога превратилась в ухабистую, отчего экипаж то и дело попадал в небольшие ямки и подпрыгивал на кочках. А потом и вовсе мы свернули в тихий переулок и передо мной открылся вид на заброшенные, полуразвалившиеся дома, в которых, что странно, кто-то жил, так как в окнах наблюдалось движение.

Я не видел раньше даже близко подобного и сейчас был поражен до глубины души. Не понимал, как можно здесь жить? Какое-то забытое богами место. Даже взрослому не по себе, а что говорить про ребенка.

Экипаж замедлился возле строения, на которое указала кучеру Анетта, отправляясь с нами.

– Это здесь? – спросил я, не имея возможности оторвать взгляда от заваленного забора и разросшейся травы, взявшей в плен покосившийся дом, отмеченный временем.

Окна и без того на мой взгляд были маленькими, а грязные стекла в них и вовсе не пропускали свет в комнаты. Потемневшее дерево крыльца прогнило, по центру демонстрируя травмоопасную дыру, а дверь была распахнута, приглашая внутрь всех желающих.

Мне хотелось в этот же миг ударить кулаком по стенке экипажа, тем самым подавая знак кучеру, чтобы он увез нас отсюда как можно скорее, но я сдержался.

– Идем? – спросил у Роланы.

Кожа лица графини стала бледной, а пальцы сильнее стиснули тело спящего мальчонки, который даже не подозревал, что его ад вот-вот вернется.

Дочь графа, шумно шмыгнув носом, неуверенно кивнула, на секунду прикрывая глаза.

Ей было так тяжело в этот момент.

– Может… – начала она, но тут в открытой двери показался покачивающийся силуэт обросшего мужчины, в руках у которого наблюдался какой-то прут.

– Им… – всхлипнула Анетта, закрывая рот ладонью. – Именно им они его и бьют…

– Пусть хоть раз только попробует прикоснуться к нему! – зарычала Ролана. – Руки оторву и скажу, что так и было!

– Позвольте мне, – забрав Льюиса у Роланы, я дождался, когда она откроет дверь.

Не мог не отметить, что девушка буквально за пару секунд стала другой, смотря злобно и угрожающе.

– Кто вы такие? – заплетающейся речью спросил тот самый мужик, стоя на крыльце своей халупы. – Че надо? Эт че у вас, Льюис? – выгнул он бровь.

Его волосы торчали дыбом, а длинная борода выглядела неухоженной. Мне не составило труда заметить, как в ней запутались остатки какой-то еды. Прохудившаяся одежда на отце мальчонки была далеко не первой свежести. Вся в заплатках и каких-то пятнах, а ноги босые и грязные…

– Какого черта у вас мой сын?! Э! Льюис! – замычал он, пошатнувшись.

– Тише! – зашипела Ролана, воинственно шагнув вперед. – Он спит!

– Спит, – фыркнул мужчина. – Как спит, так и проснется! Э! Оглох, что ли?! Давай! Иди сюда, щенок!

– Вы… – грозно зарычала Ролана.

– Не надо, – я осторожно придержал ее.

– Льюис! – заорал вновь мужчина, махнув прутом в воздухе. – Ко мне! Молокосос!

– Отец? – послышалось сонное на моих руках.

Секунда, и мальчонка зашевелился, пытаясь выпутаться из покрывала, в которое я его укутал, а затем взгляд ребенка встретился с моим. Непередаваемый страх отразился в нем, тронувший мое сердце…

– Да как вы так можете?! – тяжело дыша, Ролана смотрела то на Льюиса, то на горе-родителя, на эмоциях сжимая пальцы в кулаки.

– Это мой малец, – довольно усмехнулось пьяное ничтожество. – Что захочу, то и буду с ним делать! Льюис! Последний раз говорю, поганец! Ко мне, живо!

Мальчик, который уже стоял возле меня на ногах, всхлипнув, склонил голову, делая шаг в направлении своего отца.

– Подожди! – схватила его Ролана, сжимая трясущуюся ладошку мальчонки. – Льюис…

Графиня часто моргала, а ее голос дрожал. Ей было тяжело и больно в этот момент…

– Мне долго ждать?! – рявкнул мужчина. – Ты себе наказание и так уже заслужил! Время видел?! – пьяное животное махнуло прутом в воздухе, вновь покачнувшись.

– Не трогайте его! – зарычала Ролана. – За что вы его бьете?! Что он вам сделал?!

– Родился на свет, – залился хрюкающим смехом ублюдок. – Его никто не ждал! Никто не хотел, а он взял и все равно родился! Так что пусть теперь мучается, мелкий гаденыш!

Столько яда, злости и ненависти выплеснулось с этими словами, которые ребенок прекрасно слышал.

Ролана притянула мальчика к себе крепче, а он вцепился в нее в ответ, тихо поскуливая.

– Так если вы его не ждали, – я сделал несколько шагов вперед, закрывая собой девушку и ребенка. – Если не хотели, – продолжил, смотря в глаза охмелевшему убожеству, – тогда продайте нам его.

– Чего? – вскинул брови мужчина, удивленно моргая.

– Вы меня прекрасно слышали, – произнес я. – Льюиса. Продайте нам своего сына.

Я очень надеялся, что Ролана не возненавидит меня за мои слова, ведь именно об этом способе, забрать мальчика себе, я и не хотел упоминать. Хотя она и сама о нем прекрасно знала.

В нашем мире все можно продать, как и все купить, и дети, увы, не являются исключением. Вот только постыднее поступка не найти. Пусть это не наказуемо, но считалось хуже изнасилования и убийства. Да, покупка ребенка допустима, вот только, совершив ее, репутация купившего, если кто-то узнает о его поступке, будет потеряна. Все отвернутся от него и маловероятно, что удастся восстановить хотя бы ее часть.

– Вы серьезно? – кашлянул мужчина, будто протрезвев за мгновение.

Мне требовалось одобрение Роланы, которая не проронила ни звука, стоя за моей спиной.

Стиснув зубы, я медленно обернулся к юной графине, ожидая увидеть