Глава 6

Валерону в этот день пришлось сбегать в Дугарск еще раз — за краской для Мити. Потому что я решил выгравировать на пауке руны и закрыть их алхимической краской, которая осталась после покраски вездехода. Пятнами я его покрывать не буду, просто сделаю белым — он и так будет малозаметен на снегу. Или все же покрыть? Камуфлировать так с самоотдачей. Единственное, что ему до утра придется не двигаться, чтобы краску не смазать. Митя в принципе одобрил, поскольку отключать я его не собирался, но попросил вторую пару лап не трогать, чтобы он мог ночью читать, иначе стоять без дела скучно.

Я согласился, хотя предполагал, что он после полной покраски посчитается завершенным и что-нибудь получит бонусом. Но полной покраски не получится, потому что оружие на передних лапах все равно останется некрашеным. Оно, кстати, и будет демаскировать паука, если тот не сидит в засаде, поджав под себя лапы, так что ровным счетом все равно, сколько лап не покрыты краской.

На душе все равно было тревожно, поэтому я, чисто для успокоения, в дополнение к рунам решил сделать еще один комплект защитных артефактов — для Мити. Только без ментального. Ментал на него не действует, хотя мозги в наличии и развиваются.

Наверное, было бы разумно убедиться издалека, что князь добрался до реликвии, и избежать общения с ним. Разумно, но… неправильно. Тем самым я бы выставил себя в его глазах человеком, уверенным в том, что поступил плохо, а то и вообще — подло. Побоялся встретиться лицом к лицу с отцом супруги, потому что женился на ней обманом. Мог ли я такое допустить, если планировал сам стать князем? Вот то-то. Репутацию уронить можно легко, а вот как ее потом поднимать?

При этом опасность как от князя, так и от его группы сопровождения была нешуточной: я даже против одного Козырева не выстою, а в группе могли быть и куда более искусные люди как в мечах, так и в магии.

Нужно было вырабатывать какую-то стратегию, а в голову не лезло ровным счетом ничего, кроме как: близко не подходить, дом законсервировать Живыми Печатями заранее и в случае чего быстро садиться на снегоход и рвать когти. Валерон, кстати, план одобрил и сразу спросил, будет ли считаться «кое-что» злоумышлением. Я его обломал, решив, что будет или нет — зависит от тяжести этого кое-чего. Может, князь ограничится руганью, а помощник решит взять в качестве компенсации все, кроме нательного белья.

— Прохоров уверен, что не ограничится. Он вообще пессимистично настроен. Говорит, Куликов такого не простит однозначно.

— А что он сделает, Прохоров не предполагал?

— Да чего его мнение слушать? Он вообще паникует, — пренебрежительно махнул лапой Валерон. — Предлагаю в случае чего, чтобы Митя по их лыжам резаком прошелся, а я нашего паука потом в свое хранилище отправлю и тебя догоню.

— Хорошая идея, — признал я. — Но до такого доводить бы не хотелось. Все же я считаюсь членом княжеской семьи.

— Считаешься, но формально, о чем Куликов знает. И кто ему чего будет предъявлять? Сгинул и сгинул. Уверен: он попытается проблему решить радикально.

Валерон тявкал радостно, как будто нашел наконец предлог для экспроприации чужих вещей, но мне, напротив, было тревожно. А ведь это, похоже, амулет с руной предвидения работает.

В общую тревожность свой вклад внесло и утреннее сообщение Натальи:

— Встреча будет очень плохой. С высокой вероятностью погибнешь либо ты, либо отец. Петя, давай уедем до его появления? Если кто-то из вас погибнет…

Она всхлипнула.

— Значит, мы постараемся выйти к другой вероятности. — Я протянул ей связку артефактов и амулетов с рунами. В отличие от артефактов, амулеты были самыми простенькими и выдержат всего лишь несколько срабатываний — мой с руной Предвидения уже потемнел. — Надевай. И будем пристраивать на Митю.

На последнего камуфляж лег прекрасно, если бы не блестящие четыре лапы, его на снегу было бы вообще не заметно. Но и так неплохо: если он затаится, внимания не привлечет.

— Ты уверен, что эти артефакты лучше моих? — с сомнением спросила Наталья. — Мои делал не последний артефактор.

Сомнения понятны: я артефактор без году неделя, даже документ об окончании получил не совсем честным путем. Недоучка-экспериментатор, выезжающий исключительно на редких схемах. Зато схемы такие, что подход к их вскрыванию найти будет сложно.

— Схема, выпавшая с твари, с именем языческого бога в названии. Изделие по ней хуже может быть только в случае какой-нибудь редкой авторской разработки. Да и никто не мешает тебе надеть сразу все. Суммироваться не будет, но пройдет по верхней границе.

— Давай я тебе свой комплект отдам? — предложила она. — На всякий случай. Он делался княжеским артефактором очень высокого ранга.

— И в него могли быть вложены закладки подчинения твоей семье, — предположил я. — За предложение спасибо, но не рискну воспользоваться.

Она задумалась, потом сняла свой комплект, заменила на мой.

— Тогда этому лучше оставаться здесь. Мне кажется, ты прав, и отец оставил лазейку для влияния на семью.

С чего она так решила, я не стал спрашивать, но предупредил:

— Дом перед встречей я собираюсь запечатать. Возможно, не удастся вернуться за артефактами. Поэтому, если не хочешь оставить комплект здесь, забирай сразу.

— Значит, так и будет, — ответила она, прислушиваясь к чему-то внутри себя.

Озабоченность с ее лица никуда не пропала, зато исчезла обреченность. И реветь она вроде тоже больше не собиралась. Насколько я понимаю, это значит, что с новыми факторами в виде моих изделий и отказа от изделий куликовских, вероятность сдвинулась в нашу сторону. Но спиной к ее отцу поворачиваться все равно не стоило. Поговорим на расстоянии, а потом быстро разбежимся. У князя дел должно быть много по возвращенным территориям, да и у меня дел хватает по ним же — кристаллы бесхозно валяться не должны. Как Валерон сказал про те, на дне водоема, так и вертится у меня в голове эта мысль. Нужно будет глянуть среди бытовых заклинаний — может, что-то и подберу, потому что вариант зимой