— Знаючи, — кивнул муж, — так беглых перевертышей бешеные вяжут. Тех, кто не желает прислуживать им. В таком положении, даже если обернешься, не сможешь освободиться. И раз он знал эти узлы, то смерть свою дважды заслужил.

Наконец, откинув веревки, Вегарт поднял мои руки и прижался губами к запястьям. Прикрыв глаза, тяжело вздохнул.

— Ты знал, куда он повезет меня? — выдавила из себя, страшась узнать нечто очень неприятное.

— Он никуда не должен был тебя вести, Грета. Только заманить в ловушку и попытаться передать посланцу Бирна. А чтобы отвлечь меня — устроить поджог. Но всё пошло не так. Совсем не так! — Вегарт склонился и осторожно поднял меня на руки, прижимая к своей груди. — Я виноват, Грета. Слишком уж расслабился, наслаждаясь найденным счастьем. Забылся, окунувшись в него с головой.

— Ничего. — Я обняла его за шею. — Только испугалась. За Юниль больше. Всё думала, как она там одна.

— Ты у меня умница, всё сделала правильно. И малышку нашу спасти смогла. Буду знать, что жена у меня, если надо, за себя постоит. Настоящая волчица.

Он сошел с плота и направился к костру. Обняв крепче, не могла найти в себе силы расслабить и опустить голову на его плечо. Вместо этого я всматривалась в мужское лицо. Суровое, даже короткая бородка не смягчала его черты. Глаза холодные и цепкие. Тонкие губы с небольшими морщинками на уголках. Воин. Он должен был быть жестоким. Но…

Его обещание купить теперь уже вдове платок… красивый, как она мечтала… Я невольно вспомнила о его матери. Деревенской женщине, которой пренебрег её истинный. Быть может, в этом и крылась его ненависть к Карипу.

— Не похищай он меня, ты бы оставил его в живых? — Зачем спросила, сама до конца не понимала, но отчего-то предвидела ответ.

— Нет, такие, как он, оскверняют само понятие священных магических уз истинной связи.

— Его зверь… — шепнула я, но Вегарт тихо прервал.

— Принято считать, что бешеными становятся, когда человеческая половинка двуликого слишком слаба. Но это не так, Грета. Совсем не так. Чем слабее человек, тем сильнее его зверь. Яростней. Особенно это заметно по детям, которым пришлось обернуться, чтобы спасти свою жизнь. Их зверь оберегает и защищает, но вопреки всем россказням и поверьям, их глаза остаются чистыми от крови. Другое дело, когда человеческая натура до того прогнила, что становится противна зверю. Бешеные, моя волчица, это те, кто позволил опуститься себе на самое дно. Убийцы, трусливые предатели, насильники, воры и прочее отребье, что марает своим присутствием наш мир. Зверь пытается сопротивляться этому моральному разложению, взять тело под свой контроль. Но чаще всего проигрывает и уподобляется своей второй половине. Потом они плодятся, а, как известно, от березки шишки не отлетят. Хотя, глядя на тебя и Руни, скажу, что наверное всё же отлетают.

Он вышел к открытому огню и посмотрел на своих людей. Его острый взгляд замер на брате, рядом с которым дрожащим цыплёнком сидел и Смеша. На нем обнаружилась ещё одна куртка. А в руках — деревянная кружка, над которой поднимался пар.

Брат, мельком бросив на нас взгляд, опустил голову. Но я успела заметить синяк на его лице.

— Руни? — мой голос дрогнул. — Кто тебя так?

— Я и за дело, — Вегарт обогнул ближайшие сваленные бревна и подошел к пламени. — Ему было велено следить за Карипом и дать знать, когда он свяжется с посланным прихвостнем Бирна. Он упустил пса из виду, и вместо того, чтобы бежать ко мне и всё доложить. Принялся искать его самостоятельно. В результате ваш охранник получил по затылку, но ладно ему за дело. Но главное, Карип смог увести вас с Юниль. Так что, Грета, он ещё легко отделался за свою дурь. Очень легко. По-хорошему отдубасить так нужно, чтобы на всю жизнь запомнил. Вспоминал и вздрагивал. Из-за собственной глупости мог и семьи лишиться. Мальчишка!

Плечи Руни опустились. Вот, значит, тот виновный, кто свое получил. Да, что брат вряд ли сознается в том, что где-то оступился, я знала. Бывало такое и не раз. Нет бы рассказать, так самовольничал, нарываясь на неприятности.

Смеша шмыгнул носом и отпил ароматного травяного чая. Сидящие рядом воины молчали. Я улавливала запах свежей крови, но всё не могла понять откуда он.

Пока я вертела головой, Вегарт набросил на меня теплую куртку и впихнул в руки кружку с ароматным содержимым. К запаху свернувшейся крови присоединился аромат ромашки.

Поведя носом, я обернулась на кусты. Пригляделась.

«Ниже» — шепнула волчица.

Прищурившись, смогла различить в свете костра торчащие грязные старые сапоги.

«Он спрятал. Боялся, что ты испугаешься ещё больше. Не смотри туда, сестра. Пожалей его» — а этот голос принадлежал не моему зверю.

Я обернулась на Руни. Он всё так же сидел, не двигаясь, сжав пальцы в замок. Я присмотрелась внимательнее. Чистая куртка, ему по размеру, а не та, что он обычно носил с короткими рукавами. Плотные штаны из мягкой кожи. Да и сапоги. Не его старые и изношенные. Эти куда крепче. Похоже, что прежде чем взять брата сюда, его хорошо так приодели.

— Пей, Грета, — Вегарт обнял меня, прижимая к себе. — Нам до первых зорек здесь сидеть. Мои воины незаметно группами подтягиваются и размещаются на соседнем островке. Обратно домой я тебя не отправлю. При мне будешь. Покажешь мне пальцем на того, кто из этих тварей Бирном окажется. А то он однажды уже ушел с поля боя, воспользовавшись тем, что я в рожу его никогда не видел.

Сделав маленький глоток, я подула на отвар. Горячий.

Смешка, хлюпая носом, продолжал пить и внимательно слушать взрослых.

— Его тоже не стану отсылать, — уловил ход моих мыслей муж. — Мальчишка хоть и умный, но больно шебутной. Не усидит на месте. Рванет обратно к нам. Сам таким был.

Я снова отпила. Руни распрямился, разминая спину. Почесал свой небольшой тумак в нижней части лица и хмыкнул. Причины его внезапного веселья я не понимала.

— Бить было обязательно? — шепнула я недовольно.

— А должен был по голове погладить и на долгие годы сделать его в глазах остальных рядовых воинов «особенным»? Неприкосновенным? Чтобы говорили — прикормыш генеральский, с которого всё как с гуся вода? Ты, Грета, в мужские дела не лезь, я тебя очень прошу. Он давно не ребенок. Я вообще сомневаюсь, что он был когда-то дитем. Так что не вздумай позорить брата и вступаться за него из-за царапины.

Он вроде и очень тихо всё это проговорил, но мужчины губы поджали. Руни и вовсе, вскинув голову, зыркнул на меня так, что вмиг присмирела.

Нет, ну