— Я рад, что ты это заметила.

— Чего это ты рад? Чему тут можно радоваться?

— Ревность, радость моя, это хорошее начало, — дразнил я ее и дальше.

— Не зови меня так, — прожгла она во мне своими красивыми глазищами дыру и схватила с вешалки рубашку, для чего ей пришлось заполнить собой пространство тесной раздевалки. К моей вящей радости. — Свои игрища оставь для кого-то другого.

— Но ты же хотела ухаживаний, — моментально нашел я изъян в ее неправильной логике и запер собой выход из раздевалки, чтобы Эльза и не думала сбежать.

Расположился так, чтобы она стояла напротив спиной к зеркалу.

Когда до нее дошла уязвимость положения, она сглотнула и прижала к себе мою рубашку.

А я пообещал себе в эту минуту, что скоро она окажется на ней. На ее голом теле, на которое она ее накинет в качестве единственной одежды. От этой картинки запекло в паху. Вниз Эльза, конечно, не смотрела, но, видимо, что-то такое уловила по моим глазам. Нежное горло снова дернулось, кончик языка прошелся по нижней губе.

Завораживающая картина. И как я раньше жил без этого?

Своими руками прогнал от себя самую вкусную и манящую женщину на свете.

Ведь никак не помешал ее отъезду, тогда мной руководило бунтарство.

Я хотел жениться на Лине и думал, что влюблен в нее, а Эльза была навязанной, а значит, нежеланной женой. И я был рад, что от нее избавился, когда она так внезапно и скоропалительно решила уехать с родителями за границу.

Но теперь все иначе. Она будет моей. Каждой своей клеткой.

— Вам что-то нужно? — пропищала оказавшаяся рядом консультант с ворохом шмоток в руках. Увидела меня в одних трусах и, испуганно ойкнув, ретировалась.

Эльза хотела было ринуться за ней, но я поймал ее за запястье. Кожа как шелк, так и захотелось погладить, и я не отказал себе в удовольствии. Заодно и пульс прощупал ненароком. Сердечко у моей дикой кошечки билось сильно-сильно, выдавая свою хозяйку.

— Куда же ты? Девушка вот догадливая, сразу ушла, чтобы не мешать.

— Еще бы ей не понять, когда ты телесами сверкаешь! — вызверилась Эльза, дергая руку.

— Если ты не знала, — подметил я, не спуская с нее глаз, — раздетые люди в примерочной — норма. А увидела она кое-что другое. Хочешь знать, что именно?

— Вот мне даже неинтересно.

— Маленькая лгунья, — сузил я глаза, — а я все равно скажу. Она увидела то, что помешала нам.

— У тебя слишком большая фантазия, Абрамов, — она дернула губой и закатила глаза одновременно. — Но если ты хочешь устраивать шоу из посещения бутика, то я пас. В этом я тебе не помощник.

— Шоу, моя прелесть? Я вовсе не шоу хочу, — ринулся я к ней, взведенный и сжатый, как пружина, и уже готов был схватить ее и показать, как следует обращаться с мужем, как неожиданно мне в причинное место будто молотком заехали.

Согнулся в три погибели. Твою ж налево! Больно же…

— Да за что…

Искры из глаз посыпались как наяву. Вот это удар. Судя по всему, Эльза зарядила мне коленкой прямо по тому месту, которое нам бы очень пригодилось для нашего общего будущего дела. Опрометчиво я решил, что она мне быстро покорится. Видел же по глазам, что эта новая Эльза совершенно дикая. Неприрученная кошка. Злая.

— А то ты не знаешь, — раздалось высокомерно сверху.

Распрямился, держась молодцом, пронзая хитрую стерву взглядом.

— Довольна собой?

Уголок губы Эльзы дрогнул. Она еще смеяться надо мной смеет? Пожалеет об этом…

— Ты просто получила отсрочку, отправив в отпуск мои причиндалы, но поверь, это тебе не поможет.

— Мечтай-мечтай, Абрамов, — пропела она, выходя из примерочной и демонстративно задергивая занавеску.

— Этим и занимаюсь, моя прелесть…

Схватил рубашку и стал примерять. Чертова Эльза. Думает, что одержала победу? Это можно с натяжкой назвать один — один, причем она применила запрещенный прием. Но все остальные битвы еще впереди. Я выиграю. Иного не дано.

Глава 10

Эльза

Я о нем мечтаю? Он так думает? Ха! Выкуси, Абрамов!

Моя коленка еще никогда не встречалась с мужскими причиндалами. Более того, я даже и подумать не могла, что воспользуюсь этим способом. Вообще-то, после предательства мужа я и на мужчин-то не смотрела, я их из зоны своего внимания ликвидировала.

Но пришлось охладить жар муженька, иначе он бы меня просто спалил дотла. Моя женская сущность отзывалась, черт побери. Предательница! Я не собираюсь поддаваться. Хочу только одного — проучить и наказать.

Но он красивый, зараза, так и хочется пялиться. Всем хорош — лицо мужественное, чеканное, породистое, и тело совершенное, а этот голос с приятной бархатной хрипотцой…

— Вам чем-то помочь? Может быть, хотите чашечку кофе? — подбежала ко мне девушка в белой рубашке и черной юбке.

— Кофе? Почему бы и нет?

Слава богу, меня отвлекли от мыслей, а то я бы тут растаяла, как мороженое в вафельном рожке, от своих плавящих нутро мыслей.

— Присаживайтесь, — указала она рукой на удобный кожаный диванчик кремового цвета и прогарцевала обратно на тонких каблучках.

Ноги и правда устали, им требовался отдых. Я в принципе вымоталась. Ходить по магазинам та еще мука. Нелегкое это дело. Я никогда не была шопоголиком, скорее — минималистом. Вещей мне много не нужно было, да и, когда ты мама, заботишься больше о комфорте ребенка, чем о своем. Мой Матвейка, сладкий пупсик, как же мама по тебе скучает, как мне плохо без тебя.

Прости меня, мой мальчик, маме нужно чуточку времени, чтобы проучить твоего папу. А потом я к тебе вернусь, и мы не будем расставаться ни на день. Вообще, я себе туманно представляла, чем завершится эпопея с Абрамовым, но очень надеялась, что игра закончится в мою пользу и с разгромным счетом для него.

— Хочется верить, что с таким выражением лица ты думаешь обо мне.

Рядом вырос Абрамов, поражая меня своим видом в деловом черном костюме. Дэвид Ганди собственной персоной, прошу любить и жаловать, не иначе. Тот глоток кофе, что я сделала до прихода Давида, застрял у меня в горле и чуть не привел к катастрофе. Пронесло. Глотательный процесс закончился благополучно.

— Черт, не надо так пугать, — обронила я сердито, аккуратно ставя чашечку на столик, поболтала ногой, закинутой на другую, и обхватила пальцами коленку.

— Кто ж знал, что ты такая пугливая, — парировал муж, красуясь передо мной, и не преминул оценивающе