Марк.

С ума сойти. Я сегодня впервый раз в своей жизни отгрёб по морде. Девица, конечно, немного отмороженная. Кусалась, дралась. Умопомрачительно красивая девушка вынырнувшая из омута с чертями.

Странно, что она не задушила меня во время поцелуя. Вспомнил её распахнутые, перепуганные глаза, вздрагивающие ресницы, прежде чем добрался до пухлых, чуть влажных её губ. Признаюсь, меня закоротило от этого поцелуя. В голове пустота, в животе неожиданное, удивительное волнение и приятное, тянущее, чуть тоскливое желание: хочу её. Уже хочу.

Обратил внимание на девчонку сразу, как только вышел из кабинета Волынина.

Она сидела за столом, хорошенькая до невозможности. Заметив меня наклонила лицо, отвернулась.

– Эй, ты чего.

Рассматривал девчонку. В принципе, ничего особенного. И всё же, было в ней что-то, отвести глаз от неё было невозможно. Жопку её ещё там, в кабинете заметил. Сиськи, наверное, свои. Их тоже заметил с первой минуты, как зашёл.

Искусственные сисяндры по другому на столе размазываются. Если девчонку вдавить в столешницу, прям боишься, чтоб эти надувные титьки не брызнули. А у этой они прям наливными яблоками пружинили.

Как известно, деньги решают всё, особенно их отсутствие. Интересно, неужели именно отсутствие финансов заставило эту звёздочку работать там, в замшелой конторе слизкого негодяя.

Про себя назвал её стрекозой. Ну натурально стрекоза. Хрупкая, тревожная, готовая сорваться в любую секунду. Звонкая вся, как будто чайная ложечка в фарфоровой чашечке дрожит от порывов вета на открытой веранде.

И вот эта балеринка так отчаянно билась, зажатая старым хреном на столе Волынина? Меня передёрнуло.Хорошо, что я оказался в нужном месте в нужное время.

Когда разглядывал Стрекозу после той безобразной сцены, она сидела за старым столом с щербатой столешницей. Успела причесаться, волосы собрала в обычный хвост. Размазанная от слёз тушь под глазами сделала её личико таким родным, беззащитным. Смотри-ка, да она вся натуральная. Губы от слёз распухли, носик чуть красный. Реснички свои. Обалдеть! Я таких уже сто лет не видел.

Очаровательная нежность, собранная в клубок обозлённой ярости кипела ненавистью ко всему миру мужиков. Из этой хрустальной вазы проливался яд, и, как мне кажется, почему то в мою сторону.

С любопытством всматривался в её лицо, и хотя её глазищи пылали гневом, девчонка старалась держаться героем. Дышала почти ровно, хотя румянец давил щёки пятнами, она партизански сражалась со мной, со своим врагом. Не понял, что я сделал то? Снял с неё чужой хрен, она ещё и ругается. Подумаешь, стрекозой назвал. Эй, женщины, где пройти курсы по переводу ваших мыслей на человеческий?

То, что дальше я с наслаждением слушал всё, что слетало с её острого язычка, было музыкой для ушей. Смелая, умненькая, она не давала мне секунды, чтоб собраться с мыслями.

Если сначала я просто пожалел её, то сейчас она заводила меня и подбешивала с каждой минутой всё больше. Самое смешное, что она приняла меня за посетителя и умудрилась зацепить так, что я вспылил. Не хватало, чтоб девчонка не прикусила свой язык, разговаривая со мной. Всегда терпеть не мог, если мне перечили и не подчинялись с первой минуты

С этой упрямой девчонкой будет непросто, ну что ж. Тем интереснее. В конце-концов все продаются и сдаются: просто кто-то дороже, кто-то дешевле. Некоторые быстрее, с другими надо повозиться. Не хватало ещё, чтоб вот эта пигалица не поняла, что мне надо подчиняться с первого слова. Я к такому не привык. Теперь у меня внутри сорвало пружину спортивного интереса – мне кровь из носа надо было покорить её и научить, что моё слово последнее.

Итак, я придумал пари.

Что я с ней буду делать, ещё не решил, но то, что я обязан победить эту неприступную девчонку – не оговаривается.

Пока возил её в машине, еле вытянул из неё как зовут. Немного умиляла её растерянность, когда она мой джип с охраной приняла за погоню. И потом, когда высадил её, смотрел, как она исчезла за ободранной дверью подъезда, вдруг, как дурак, завис на ней взглядом. Невероятное желание прикоснуться к ней ещё раз сорвало крышу.

Мне было жаль, что я потерял упрямицу из виду. В душе стало пусто, тягучее желание увидеть её вновь скатилось истомой вниз живота. Не мог понять, как она умудрилась пробросить меня на первой встрече. Это очень било по самолюбию.

Вышел из машины, потирая щёку. Чёрт, кожу саднило, рука у девчонки тяжёлая. Упрямая пигалица, на кого руку подняла! В душе улыбался: занятная девчонка… Пробежался взглядом по пятиэтажной стене старой хрущёвки. Кое-где включили в окнах свет. Где то там за одним из них моя Таня сейчас скинула башмаки, всунула ножки в тапки и ходит себе по квартире, носит свою офигенную соблазнительную задницу и плевать ей, что кое кто без неё уже скучает. Ну подожди, Таня. Осталось удивить тебя ещё раз и ты будешь моей.

Маякнул Марату:

– Узнай мне всё про эту девушку, что в подъезд прошмыгнула. Второй этаж. Дверь сразу от ступенек. Таня её зовут. С кем живет. Замужем, дети, кошки, образование, куда ходит. Говорит, жених у неё есть. По этому кадру всё толком и чётко доложить.

В общем всё. Да, и цветы ей отправь.

– С твоей визиткой, Босс?

– Нет. Просто цветы.

Я сам ещё не решил нужна она мне или нет. Пока в венах гулял азарт и бурлящее чувство завоевания. Сказал, будет моей, значит будет. Чего бы это ей не стоило.

Сел в машину, махнул Марату:

– Едем в аэропорт.

Дорогие мои читатели! Прошу вас поддержать романзвёздочкой.

Это придаст мне сил писать и чувствовать вашу поддержку.

С благодарностью к вам, ваш автор.

Глава 7

Глава 7

Дура с сердцем и без ума такая же несчастная дура,

как дура с умом без сердца.

Ф.Достоевский. “Идиот”.

Бежала к себе на этаж, на губах пылал чужой поцелуй. Поразительное чувство стыда, смесь тайного удовольствия, запретной смелости, всё вместе будоражило и одновременно бесило!

Влетела в квартиру, адреналин всё ещё бултыхался в крови, как будто я убегала от погони. В коридоре мне встретилась тётя Соня, как всегда с сигареткой. Хитро прищурившись спросила:

– Таня, риба моя, у нас будут непрошеные гости? Отуда бежим? Зарядить двустволку?

Я махнула рукой не в силах говорить, лишь шепнула:

–