— Это не воины Бирна, да? Не его свора? Простые мужики? Красноглазые, но всё же не…

Я не договорила, но Вегарт кивнул. Поджал губы. На его лице заходили желваки. Резко опустив ложку, он запустил в волосы пятерню.

— Даже ты это поняла, — процедил он. — Сброд. Разбойники с дороги. Подзаборники. Все как один, с налитыми кровью глазами. Это не воины сопляка ханыма. Не они. Этот щенок блудливой волчицы, пытался то ли проверить меня, а то ли отвлечь. Я склоняюсь ко второму. Но зачем? От чего? Что я не понял? Что?

Потеряв самообладание, он ударил кулаком по столу. Я вздрогнула. Заметив это, Вегарт изменился в лице. Снова сделался холодным и собранным. Выдохнув, он взял ложку и принялся есть.

В доме стало тихо. Наверное, в комнатах услышали шум из кухни. В коридоре показался Руни. Он опасливо вошел к нам и взглянул на генерала.

— Нормально приготовил, парень, только соли меньше, — негромко произнес Вегарт, не оборачиваясь на него. — И с посудой аккуратнее. И ещё… — он выдержал паузу и, наконец, посмотрел на брата. — Мне рассказали, как ты рисковал шкурой, спасая Льюиса и Юниль. Как отвлек всех на себя. Петлял, виляя перед мордами бешеных хвостом. Смело. Достойно похвалы. Учитывая твой возраст и то, что ты и меча никогда не держал, я тебя в столицу не отпущу. Сам буду учить вместе с Льюисом. Будешь моим учеником. Но от домашних дел тебя это не спасает. В бане сегодня убирать будешь ты, когда я там закончу с нашим гостем беседы вести.

Усмехнувшись, он взглянул в окно и принялся есть дальше, с аппетитом поглощая пересоленное жаркое.

Глава 37

Поужинав, Вегарт немного покрутился возле меня. Затем проведал Льюиса и, ни слова не говоря, вышел во двор. Из окна мне хорошо было видно, как он остановился у калитки и, отворив её, позвал одного из воинов, которые так и бродили вдоль нашего забора.

Я понимала, что дом охраняют, и это должно было окончательно успокоить, но я чувствовала лишь тревогу. Она все никак не отступала, впиваясь когтями в сердце и вызывая тупую, ноющую боль в груди.

— Мама, — вбежав на кухню, Юниль заглянула в котелок. — Льюис хочет есть. Нужно что-то очень вкусное. Это Руни готовил?

Пока я соображала, что ей вообще надо, эта мелочь залезла половником в жаркое и принялась вылавливать оттуда все мясо, сваливая его на чистую тарелку. Картошку же она отпихивала в сторону.

— Милая, а остальные будут голые овощи есть? — не выдержала я.

— Но вы же не раненые, — она возмущено фыркнула на меня, — а ему надо самое вкусное.

Выдохнув, отобрала у нее тарелку и отправила все обратно в котелок.

— Так не делают, Юниль, — пожурила ее. — Всем сейчас плохо. И все хотят мясо. Льюис со мной точно согласится.

Ответом мне была недовольная мордашка. Но ссоры разводить сейчас я не собиралась. Поэтому, снова наполнив тарелку, отдала ей и вернулась к окну. Вегарт уже стоял у бани со своими людьми. Они что-то обсуждали, активно жестикулируя. Даже если бы я не знала, кто из них главный — догадалась бы. Стоило моему дракону открыть рот, как все смолкали и внимательно слушали его. Кивали, но никто не смел перебить.

И я, наверное, бы не рискнула. Мой дракон сейчас на себя был непохож.

Холодный, собранный, отстраненный.

Да, вот он — Вегарт Вагни, прозванный Бессердечным.

На его лице застыла маска ледяного безразличия. Губы цинично кривились. И самое жуткое — понимание, что вот такой он настоящий. И тут же закралась иная мысль: не с нами. Ни я, ни наши дети, ни кто-либо из семьи не поймает этот жуткий, вымораживающий душу взгляд на себе.

Я улыбнулась. Да, за его спиной бояться нечего. Пусть все шарахаются от него и не приближаются к нам. Именно такого мужчину я желала в самых потаенных мечтах. Грозного. Сурового. И в то же время нежного со мной. Заботливого. Моего!

«Нашего» — шепнула волчица.

Отворив дверь, Вегарт зашел в баню. Его люди скользнули следом — три высоких воина в черных одеждах. Стало тихо.

Постояв немного, растерла руки. Хотелось знать, что происходит. Ведь не расскажет что и как. Умолчит.

Не способная сдержать порыв, тихо вышла на крыльцо. Прислушалась. Хрипы. А еще запах. Странный и неприятный. Поведя носом, я была готова поклясться, что уже слышала его, и много раз. Когда-то в прошлом. Он напоминал о жутких празднованиях, которые устраивал отец. Сердце забилось как бешеное. Сойдя по ступенькам на дорожку, крадучись добралась до бани и заглянула туда через щель между косяком и оставленной распахнутой дверью. Мужчины толпились в небольшом предбаннике. Как-то по кругу расположились. А в центре — пленный. Невысокий, крепкий мужик стоял на коленях. Рубашка порвана. Грудь залита кровью. Я подняла взгляд выше и замерла, испуганно взирая на ладонь мужа, удерживающую голову красноглазого. Там, где должна была быть косматая шевелюра, виднелось нечто-то бордово-черное.

Закрыв глаза, я вспомнила, что за запах забивался мне в ноздри — жженый волос.

И ещё не совсем осознала, что происходит, как от руки моего дракона снова разошлось пламя, опаляя кожу бешеного. Тот попытался заорать от боли, на что Вегарт просто закрыл ему нос и рот второй ладонью. Пленный захрипел и завертелся ужом. Хватался за запястье своего палача, пытаясь высвободиться.

Но смотрела я не на него. Генерал улыбался. Меня пробрало ознобом, на руке приподнялись волоски. Таким жутким я его и представить не могла.

— Не верещи, я лишь приласкал огоньком. От такого не сдыхают. А вообще, я на дальнейшие прелюдии не настроен, красноглазый. Или говоришь все, или я убиваю тебя очень медленно. Поверь, будет невыносимо больно.

Мужик в его руках что-то испуганно замычал. Вегарт убрал с его рта ладонь.

— Я ничего не знаю, — проскулил бешеный.

— Ну прямо так и ничего, — генерал покачал у его носа указательным пальцем, на котором мгновенно вспыхнул огонек. — Откуда вы пришли и кто подогнал ваше стадо к этой деревне?

Красноглазый мелко затрясся. Вегарт подождал немного и, не услышав ответа, достал нож. Лезвие огромного тесака сверкнуло ослепляя. Ухватив мужика за подбородок, генерал провел острием по его щеке и остановился у глаза.

— Знаешь, что меня бесит в вас больше всего? — он чуть надавил, пуская кровь. — Тупой взгляд в никуда. Вы, что живые, что мертвые, смотрите одинаково. Может, стоит сделать приятное и выколоть их? М-м-м?

— Ханым, —