— А со старшим я уже ночью разберусь за закрытыми дверями спальни.

Мы пересекаемся с Наилем взглядами. Его глаза горят. На губах играет лукавая улыбка.

— Мамочка, папочка был лучшей принцесской! Да? — Дария сжимает своими маленькими пальчиками край моей кофты. — У других такой нет.

— Конечно, моя сладкая, — улыбаюсь дочери и целую ее в макушку. — А ты что скажешь, принцесска?

Наиль шутливо прищуривается и делает взмах волшебной палочкой, словно заколдовывает нас.

Мы с Дарией смеемся. Краем глаза я ловлю несколько мимолетных взглядов других мамочек, обращенных в нашу сторону. Их привлекает не наш веселый смех, а Наиль. Я к этому привыкла за четыре года брака. Он яркий и энергетика у него мощная, обволакивающая и притягивающая к себе.

Помню, когда мы укатили на острова сразу после свадьбы. Многие девушки и женщины откровенно пялились на Наиля, когда он выходил из бассейна или океана. Он хорошо сложен. Он харизматичен и природа его нигде ничем не обделила. Я не ревную его, наоборот, горжусь тем, что этот мужчина мой, а я его. Но вот Дария ревнива и никакой посторонней женщине не разрешает приближаться к своему папе, или упаси бог, касаться его. Исключение она делает только для меня.

— Давай быстренько переоденемся, хорошо? — обращаюсь к своей малышке. — И поедем в твое любимое кафе.

Долго уговаривать Дарию не нужно. Пока я помогаю ей переодеться, Наиль уже полностью приводит себя в порядок и спешит ко мне на помощь. Он и раньше всегда старался меня оберегать, а теперь, когда я ношу под сердцем сына, опека Наиль умножилась на сто. Временами это совсем немного раздражает, но я одергиваю себя. Понимаю, насколько для него важна и ценна наша семья, ведь со своей… он так и не сумел помириться. Я думала, что рождение Дарии принесет с собой некоторую оттепель, но нет. Этого так и не случилось. Мы только иногда проводим время с семьей младшего брата — Рамиля.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Наиль и снова тянется ладонью накрыть мой живот. Для него он стал почти священным и намагниченным местом.

— Прекрасно, — оборачиваюсь к Наилю и стираю с его лица остатки светло-зеленых блесток. — У тебя волшебная пыльца под глазами, — шучу.

— Я люблю тебя, — вдруг признается он и целует в висок.

Раньше меня вот такие внезапные признания вводили в ступор, но со временем я привыкла. Наилю тяжело скрывать свои чувства и эмоции. Он делится ними, переносит их на слова или в действия.

— И я тебя, сладкий, люблю.

Когда мероприятие подходит к концу, мы еще какое-то время беседуем с нашей воспитательницей. Она нахваливает Дарию и отдельно Наиля за его готовность всегда прийти на помощь нашей малышке.

Мы прощаемся со всеми и идем на парковку. Дочка подпрыгивает, чуть обгоняет нас и весело кричит:

— Папа, давай наперегонки!

Наиль ей, конечно же, не отказывает. Немножко поддается, грозится вот-вот догнать. Дария пищит и ускоряется. Я невольно улыбаюсь, наблюдая за ними. Мне никогда не стать такой же, как Наиль. Я не умею вот так беззаботно дурачиться или выдумывать сказки на ходу. А он умеет. И я этому рада. Он меня учит быть более открытой и мягкой. Что-то получается, где-то еще нужно немного поднажать.

Помню, как я волновалась, когда узнала, что у нас будет дочь. Наиль ведь так сильно хотел сына. Сына, а потом уже дочку. А у нас получилось наоборот. Но любые мои сомнения рассеялись, когда он впервые взял нашу девочку на руки. Наиль — источник нежности, силы и любви. Я видела в его глазах слезы радости. Подарила ему право назвать нашу малышку по его усмотрению. Я всегда знала, что он будет хорошим отцом. И каждый день только сильней убеждаюсь в этом.

Когда Наиль усаживает Дарию в автокресло, я складываю вещи с другой стороны пассажирского сиденья и снова улыбаюсь, вспомнив слова тех двух мамочек в зрительском зале.

— Ты почему улыбаешься? — спрашивает меня Наиль.

— Ничего, просто любуюсь вами.

Мы садимся. Наиль аккуратно выруливает с парковки.

Нежно поглаживая живот, я слушаю разговор Дарии и с отцом. Моментами вставляю свои комментарии и рассуждаю о том, какой вкус мороженого выберу. В последнее время я готова есть его ведрами, а Дария всерьез пугается, что ее братик в моем животе замерзнет. Шапки и рукавичек ведь у него нет. Он еще не родился, а малышка уже волнуется. Это всё папины гены.

Когда мы заходим в наше любимое кафе, я глубоко вдыхаю его тонкий сладкий аромат и понимаю, что те мамочки были правы. Дария действительно выиграла эту жизнь. Мы выиграли эту жизнь.

Конец