Мужчина мрачно ухмыльнулся и закатил глаза. Что еще могло здесь быть? Животное, отстранившись от посягнувшего на его личное пространство учителя, повернуло ему свой серый, полосатый зад, и тут же бросилось прочь, к одному из подвалов. Коты тоже искали тепло. На секунду задумавшись, Габриэль пошел за ним. Далеко кот не побежал — скрылся за одной из дверей, которая, судя по всему, была… приоткрыта? На замерший, железный замок упал луч фонаря, и печальные, серо-лиловые глаза начали раскрываться, буквально, вылезая из орбит. Не то что бы он был поцарапан, или тронут… открыт. Он был открыт. Не сбит и не спилен. Его осторожно вскрыли, без грубой силы. Возможно, открыли отмычкой, или ключом.

Пульс удвоил количество ударов в минуту, но радоваться было рано. По шокированному лицу все еще блуждала странная, бесконтрольная улыбка. Приоткрыть тяжелую, деревянную дверь не составило большого труда, и тут же, навстречу повеяло душным, подвальным воздухом. Тяжелым, плотным…

Внутри трубы чередовались с крупными коробками, от телевизоров, компьютеров и другой техники. Низкий потолок заставлял сильно пригибаться, а пол, подчиняясь какой-то непонятной логике был то бетонным, то земляным, сухим. Тут явно никого не было, но это совсем не значило, что никто не жил. Просто сейчас пусто. Под самой большой, судя по всему, трубой горячей воды стояла старая раскладушка, а рядом с ней импровизированная лежанка для кота, собранная из старой, пыльной шторы. Пустые упаковки от кошачьего корма, потрескавшиеся, сколотые тарелки… Преподаватель осторожным движением провел рукой по этой самодельной мебели, все еще странно улыбаясь.

На тонкой, холодной трубе висело несколько широких, мужских свитеров, и одни джинсы с несколькими заплатками. Осторожно приблизившись к ним, Хенгер снял самый крупный, помял в руках, поднес к лицу.

Тот самый запах, который он не чувствовал уже очень давно. Его было ни с чем не спутать, ни на что не похожий, но такой сладкий и пробирающий… в широкой улыбке показались зубы, он тихо смелся, зарываясь лицом в пыльную шерсть, после чего поднял грустный взгляд вверх. Все здесь… ее. Подойдя к раскладушке, мужчина присел, поглаживая рукой натянутую на металлический каркас ткань.

Казалось, в воздухе витали ее частички. Без труда можно было представить, как она сидит на этих коробках, как лежит на своей странной постели. И, наверное, часто бьется головой о горячую трубу, пытаясь встать. Незваный гость темного подвала вновь тяжело рассмеялся, а после взялся рукой за лицо, промокнув горячие, соленые слезы, которых становилось все больше. Нашлась.

Его вина, что она здесь оказалась. От начала и до конца его вина, прижав к себе пресловутый свитер, декан покачал головой, встал, и подошел к самой дальней, пустой коробке. Наверное, не стоит ее пугать с порога, но и уходить совсем не хотелось. Ни одна сила сейчас не заставила бы его покинуть это место, и, присев на прохладный бетон, он коснулся спиной стены и прикрыл глаза. Где-то здесь еще лазил испуганный кот, Габриэль в который раз тихо рассмеялся. Этот смех с каждой секундой становился все громче и бесконтрольнее. Раскрасневшиеся от пыли и соли глаза закрылись, он очень часто дышал, но сильное сердцебиение было не унять. Давно не унять.

Прозрачные снежинки, гонимые ветром, взмывали в небо, повсюду зажигались фонари, и людей на улицах становилось все меньше и меньше. Однако, морозы постепенно шли на спад — близился конец февраля, правда, весна, судя по всему, будет очень холодной. Кого-то это радовало, а кого-то, напротив, обижало. Дети ждали тепла, горячих ручьев, чтобы пускать кораблики, а взрослые, наконец, смогли бы скинуть с себя тяжелые зимние одежды.

Прогуливаться по заснеженным улочкам было приятно, но не всегда удобно, и часто очень холодно. Резкие порывы пробирали насквозь, белоснежные пейзажи не прекращали завораживать, а небо казалось таким близким, как никогда. Все это — зима, неповторимое, и даже волшебное время года. Твердая вода и зябкая тишина. Холод. Мрак.

Вздрогнув, Хенгер раскрыл глаза и огляделся. Заснул? Здесь? Судя по скрипу, дверь вновь кто-то приоткрывал, мужчина напрягся, прислушиваясь. «А я тебе еще корма принесла» — послышалось, буквально, в нескольких метров от него, и вновь губы растянулись в странной, нервной улыбке. Стоило заявить о себе, однако он сидел, и не предпринимал ничего, будто оцепенев. Болезненно знакомый голос, она что-то делала, возможно, перекладывала случайные вещи. Зачем-то…

Наконец взяв себя в руки, декан встал, не забывая пригинаться, отряхнул джинсы, и тихо заговорил:

— Ну и как зовут твоего нового друга? Познакомишь?

— Что? — Девушка рефлекторно отстранилась, выронив пачку.

— Тише. — Аккуратно обойдя коробки, и другие случайные объекты, он быстро оказался рядом, схватив старую знакомую за прохладную руку. — Я все равно не дам тебе сбежать.

— Ч-что ты тут делаешь?!

— Решил зайти в гости. Не рада? — Преподаватель прикрыл глаза, касаясь свободной рукой щеки бывшей ученицы. — Не рада. За то я как рад, ты не представляешь. — Закончил он, касаясь ее губ своими. Осторожно, совсем не принуждая к поцелую. — Если ты откажешься со мной идти, придется тащить тебя силой, но жить в подвале я тебе не дам. У меня намного лучше, знаешь ли, особенно сейчас. Стоит посмотреть, обещаю, понравится.

Она молчала. По бледным, холодным щекам стекали крупные слезы, которые она пыталась утереть грязным рукавом.

— Тебе нужна еда и горячая ванна. Я помогу, просто помогу. Хорошо?

— Ладно. — Выдавила из себя девушка, начиная рыдать навзрыд.

— Как меня замучили эти галлюцинации, я почти сошел с ума. — Изменившемся голосом проскрипел учитель, пока желанный фантом таял наяву. — Тебя нет. Куда подевался твой свитер? Вроде бы, был со мной. Я же его держал. — Он рассмеялся, отворачиваясь от знакомого фантома, однако, в следующую секунду повернулся снова, созерцая лишь пустоту подвального помещения.

Медленно раскрыв глаза, Габриэль достал из кармана телефон и уставился на часы — семь. Рано паниковать, она придет. Обязательно придет. Реальная, а не сон, и не видение. Встряхнувшись, декан устроился поудобнее, вновь проваливаясь в тяжелые, отрывистые фантазии. Тело бил легкий озноб, однако, нервный срыв