Алессан, однако, еще пребывал в сердобольном сомнении.

— Должен предупредить о неприятной для вашей семьи детали, — осторожно заметил он. — Присутствовать будет тассирский посол. Прием организуют в его честь.

Арис пошатнулась, точно оглушенная.

«Все ведет меня этой дорогой.»

Лучшее лето ее жизни растворялось тишиной последних дней. Птицы вот-вот умолкнут совсем и примутся прощаться с севером. Как видно, после леиного вечера, в начале сентября — пора и ей.

— Значит, я смогу все это вынести, — глухо обещала ее высочество.

По большей части обращалась она к себе самой.

Глава 33. Виола атакует

В Итирсисе: 25 августа, суббота

— Сколько еще? — тоскливо спросила леди, поднимаясь из кресла с целью размятия ножек. Пользуясь длиною платья, она тихонечко согнула прежде правое, затем левое колено, после чего распрямила их со всею силою и грациозно поплыла к буфету за водой.

— На сегодня еще две, ваше высочество, — заглянул архивариус в стопку бумаг на правой стороне ее рабочего стола.

Юстина Максимилиановна со вздохом подняла стакан, оглядела его на свет, быстрыми чарами придала желаемую степень чистоты и лишь затем наполнила до половины.

— Итирсис, как всегда, клокочет бестолковыми идеями, — пожаловалась она. — Как, скажите, выписать патент для треугольной цветочной вазы? Пусть она и лучше контролирует питающий заряд, но — выдать монополию? Десять лет никто не будет вправе выдувать такую форму!

— Абсурд, — пожал короткими плечами собеседник. — Стало быть, в отказ?

Он бегло подровнял оставленные на столе листы и без пощады хлопнул их в растующую башенку слева. Приговоренные к забвению, чертежи и описания прожектов находили там временный покой, после чего хоронились в подвал на века. Только попадание в центр стола означало, что заявку можно отдавать на ежемесячное обсуждение комиссии. Сегодня центр пустовал — сорокапятилетняя дочь императора, участница этой комиссии по магической стороне, была неумолима к бесполезным новинкам.

— В отказ, — подтвердила она и посмотрела издали на две оставшиеся папки. — Что там?

— «Неистираемый поводок для сотворения большего удобства выгула крупных пород собак»! Зачесть или сразу… того? — помощник воровато указал глазами на левую башню.

Испив живительной воды, леди Юстина вернулась к рабочему месту и в большом сомнении взглянула на заявку. Сколь бы простым ни казалось изобретение, а листов на него извели немало. Медленно и неохотно потянула пальцы к завязкам папки, почти уже дернула за них, но вдруг весьма скоро махнула рукой.

— Хорони эту чушь. Не могу больше.

Она тотчас отвернулась, точно стыдясь глядеть на преступление, и молодой помощник с готовностью шмякнул описание полезнейшего поводка на стопку обреченных.

— Остался один! — доложил он с облегчением. — Будете смотреть?

Леди Юстина собрала свои силы для решения трудной задачи, когда вдруг уловила в воздухе диковинный нюанс.

— Откуда здесь пахнет выпечкой?

Архивариус кратко вдохнул — верно, среди типично канцелярских ароматов сквозили теплое тесто и вишня. Желудок намекнул, что одобряет это сочетание.

— В приемной кто-то есть? — уточнила леди, тоже невольно сглотнув.

— Верно, — припомнил помощник, — барышня час уже вас дожидается. Я ей толковал, что личных встреч с комиссией не предусмотрено, но она заявила, что будет сидеть.

— А выпечка?

Помощник объяснения найти не мог. Работать в облаке домашних ароматов не представилось возможным, поэтому он прошагал к дверям и распахнул их таким рывком, точно за ними таился преступник.

Злодейка сидела на краешке стула и мирно вкушала горячую булочку с джемом. Обнаружив, что кабинет открылся и две пары глаз пытливо изучают именно ее, она поспешно поднялась и спрятала свой вишневый обед за спину.

— Ваше высочество! — живо обратилась к даме. — Вы, кажется, готовы меня принять?

Сцена сложилась таким образом, что говорить о занятости стало уже не слишком достоверно. Леди Юстина медлила, обнаружив даже любопытство (на что только не отвлечешься, когда взамен тебя ждет чтение пятнадцатой заявки!).

— Виола Карнелис, — присела в торопливом реверансе барышня. — По вопросу статуса моей заявки.

— Которой? — отозвалась ее высочество скорее механически.

— «Передача потока между пуговицами на деревянной основе»! — с гордостью означила Виола.

Взгляд леди Юстины сразу потерял весь интерес — соревнование в бредовости идей девица поддержала мастерски. За что советнице все эти юродивые изобретатели? Три седмицы копятся заявки, явишься готовиться к собранию комиссии — а среди стопки только пара и достойна обсуждения.

— Пуговицы? Припоминаю подобный запрос. Если вас не вызывали забрать патент, значит — сожалею, в нем было отказано.

— То, что уходит в левую стопку — зовется «архив», леди Карнелис, — добавил помощник. — Бесполезные прожекты из нее не возвращается, таков устав.

Он был единственным всегдашним обитателем бюро — принимал заявки, готовил их к осмотру, после чего сортировал и обустраивал хранение немногих удостоенных патента. Комиссию он видел редко — ее высочество являлась иногда для предварительной фильтрации, да раз в несколько седмиц к ней присоединялись главы Судебного и Военного приказов. Споря и мирясь, они втроем вершили справедливость окончательно и, наконец, освобождали стол для новых излияний гениев столицы.

— На удачу, моя заявка не попала в ваш «архив», — уверенно, хотя и с долею обиды провозгласила упрямая гостья.

— Что вас привело к подобной надежде?

— Она уже приносит этому присутствию большую пользу, — Виола ткнула пальчиком за спины оппонентов. — Свою папку с оранжевой лентой я узнаю из тысячи, и теперь она прилежно подпирает ножку вашего стола.

Чиновники обернулись — и верно, какая-то заявка сгодилась выровнять качающийся стол еще в июле. За сим отпала надобность его чинить, и папку там забыли.

— Обратите внимание — это правая ножка, — выделила барышня. — Моя заявка совершенно точно не ушла в архив.

Едва ли такое применение значило, что леди Юстина нашла «пуговицы» достойным изобретением, но, по чести сказать, она и не слишком вникала. Советница теперь усердно призывала память к помощи, намереваясь в точных фразах утопить этот прожект, но кроме странностей названия ничто и не всплывало. Виола приняла такой расклад за разрешение к немедленной атаке.

Пока противники в дверях обозревали стол, она тихонько бросила надкусанную булочку на подоконник за цветную занавеску и устремилась в кабинет с невопросительным:

— Позволите!

Архивариус великодушно отступил. Заявку барышни и в самом деле применили оскорбительно — неловко даже ей, бедняжке, возражать. Пусть заберет свое сокровище и отправляется страдать в компании вишневой сдобы. Он уже двинулся к столу, чтобы избавить ее от борьбы с мебелью, но гостья присела, достала папку