— Всем добрый вечер!

— Миха! — Эля помахала мне рукой, улыбнулась и дернулась в мою сторону, но потом стрельнула глазами на седого мужчину. — Деда! Это Михаил Титов, я тебе рассказывала, это он договорился с князем Хтоническим, чтобы маму подлечить. И вообще…

— Я узнал, узнал! — Кантемиров был невысок, но строен, широкоплеч, держался с достоинством.

Он подошел вплотную, осмотрел с ног до головы своими пронзительными серыми глазами, потом хлопнул меня по плечу и сказал молодым, веселым голосом:

— Дизар хорж! Хабатыр! — а потом сказал уже по-русски. — Спасибо за дочку, парень, Кантемировы тебе должны…

— Ну это… — я не знал, что сказать, и почесал затылок. — Ничего не должны, я просто… Ну…

— Внучка моя нравится? — он улыбнулся. — В этом мы с тобой похожи, мне она тоже очень нравится. Ну ты — геройский парень, я видал как ты в Ингрии…

— Деда-а-а-а… — протянула Эля.

— Внуча! — он погрозил пальцем, но беззлобно. — Смотри мне.

— Сударыня Ермолова! — подал голос Виталий Анатольевич. — Я не могу держать ворота открытыми столько времени. Господа, прошу понять — режим!

— Я не Ермолова, — гордо вздернула нос Эльвира. — Я — Кантемирова!

— Марга! — рявкнули вдруг всадники слитно. — Марга!!!

Похоже, это было что-то вроде боевого клича, они так выражали свое одобрение. Ого! А девочка-то решила идти до конца — порвала отношения с отцом, на самом деле! Характер, однако… И мне это в ней нравилось, определенно. Вся такая светлая, неконфликтная и романтичная Эля в принципиальных моментах могла быть жестче железа: взять в руки дробовик, например. Или поменять фамилию.

— Я помогу с вещами? — поинтересовался я.

— Да, да, вот эти баулы — мои! — зачастила по своему обыкновению Ермолова… А, нет — Кантемирова! — Я без чемодана, потому что неудобно верхом, так что сумок целых шесть, и…

— Хоржай бажай, внуча, — приблизился к Эле глава клана, поцеловал ее в лоб, а потом подошел к своему скакуну-летуну, молодецким движением взлетел в седло, взмахнул рукой, отдавая команду своим людям, и, подняв ураганный ветер, отряд верховых взмыл в черные ночные небеса.

— Красиво! — проводил я их взглядом. — Пойдем?

— Пойдем! — она взяла меня под руку, и мы пошли от ворот по аллее, прижимаясь друг к другу, а баулы летели за нами.

— Эх, молодежь! — проводил нас взглядом Виталий Анатольич.

* * *

Я сообразил, что туплю только на пороге ее комнаты, в коридоре общаги.

— Эля! — хлопнул себя по лбу я. — У меня подарок! С днем рожденья, с совершеннолетием и с новой фамилией!

Баулы приземлились вокруг нас и я полез в карманы.

— Подожди, — она взялась за дверную ручку, надавила. — Странно… Девчонок нет…

Открыть дверь стало делом пяти секунд, мы вошли, я задвинул весь багаж под стол, который стоял у них напротив окна, заставил баулы перелететь через всю комнату. Вообще, у девчонок тут было уютно: желтенькие занавески, кровати аккуратно заправлены желтыми же покрывалами в тон, вокруг все чистенько все и пахнет хорошо. А на стенах — фоточки!

Эля скинула сапоги и пробежала по комнате, прямо к столу, где белел квадратик бумаги. Читала она про себя, а потом на лице Кантемировой (никак не привыкну!) появилось задумчивое, даже — мечтательное выражение.

Она прошла обратно к двери, за мою спину и закрыла ее на замок. На три оборота. А потом спросила:

— Так что там, Миха? Подарок?

— Ага, — спохватился я, и достал из кармана куртки плюшевого котика-автоматона и кристалл. — Смотри, кто у меня для тебя есть!

— Ого! — ее глаза расширились. — Это кто?

— Это фамильяр! А это — кристалл для фамильяра! Закрепляешь в животе у него, говоришь секретное слово на ушко, и подаешь ману, маленькую порцию. И вот! Будет у тебя котик! Он будет тебя слушаться и помогать!

— Какой миленьки-и-и-ий! Спаси-и-и-ибо! — Эля прильнула ко мне, поцеловала, не торопясь отстраняться. — И что — прям сразу заработает?

— Ну… Как я понял, духу в кристалле нужно будет несколько часов, чтобы освоиться в новом теле, то есть — фактически, поспать. А утром — уже да, — я передал ей бумажку с записками от тролля и кхазада. — Здесь инструкции.

— Миха, девчонок долго не будет, так что давай настраивать котика вместе? — предложила Эльвира. — Снимай куртку и ботинки, не стой столбом.

Она и сама принялась раздеваться, чем ввергла меня в состояние некоторого ажиотажа — ну, как обычно. Я от нее балдел, что уж тут? Под замшевой курткой у Эли оказалась обтягивающая водолазка и непременная красная косынка, повязанная на шее. Брючки она тоже сняла, представ передо мной в экстремально коротких спортивных шортиках. При этом провокаторша старательно делала вид что изгибается и принимает пикантные позы совершенно случайно. И посматривает на меня из-под водопада темных кудрей ни разу не игриво. Эля-Эля…!

— Садись сюда, ага? — она поерзала попой на кровати и похлопала ладонью рядом с собой. — Я вот коробку для котика приготовила, и полотенце махровое, чтобы ему спалось лучше.

— Он же автоматон, — улыбнулся я. — И яогай! Я думаю, ему не очень важно, есть ли там полотенце!

— Но я-то не автоматон и не яогай! — резонно заметила девушка. — И мне не все равно. Ну, приступим!

Я даже сквозь свои брюки ощущал жар кожи ее бедра. У меня во рту пересохло, а сердце стучало как кузнечный кхазадский молот:

— Бах! Бах!

Эля изящными движениями пальчиков пристроила кристалл на нужное место в плюшевом пузике котенка, ловко закрыла его, вернув плюшевому автоматону целостность. Потом — поставила коробку на стол, на махровом полотенце пристроила будущего фамильяра, склонилась над ним и сказала мне:

— Не подслушивай!

Я демонстративно закрыл уши руками. Кантемирова (вот опять — даже думается с запинкой!) прочитала что-то из хурджиновой записки на ушко котику. Как только она закончила, я убрал от своих ушей ладони, и положил их девушке на талию и на бедро. Потому что терпеть было просто невозможно! А она и не протестовала. Элина ладошка лежала на голове котика, и я чувствовал как по руке девушки струится мана — тоненьким ручейком.

— Мр-р-р-р? — сказал вдруг котенок, неуклюже сел на