— Сейчас я покажу тебе, что значит быть использованным, — разодрав на ней платье, он услышал ее визг и потянулся к трусикам, когда чьи-то руки оттолкнули его и буквально впечатали в стену.

— Ах ты, ублюдок!

Марк будто взбесившись, наносил ему удары в живот и в голову, не особо прицеливаясь. А когда в комнату влетели Дашины родители, ее затрясло от происходящего. Баваль протянула к ней руки и, Даша, не раздумывая бросилась в ее объятия, как в омут.

— Девочка моя, — шептала Баваль, укачивая ее как маленькую. — Все будет хорошо, малышка. Папа о тебе позаботится.

Последнее, что помнила Даша, как отец взял ее на руки, и пока спускался с ней по лестнице, шептал только одно.

— Прости дочка, я виноват. Виноват.

48

Через несколько дней после случившегося, Мира буквально поселилась у Марка в доме, понимая, что Даше требуется моральная поддержка. Гоша не успел ничего сделать, но очень сильно напугал ее, поэтому было решено увезти ее оттуда.

— Если вы не посадите Махова под арест, я обещаю вам, я устрою международный скандал, — ревел отец Даши в трубку. — Она моя дочь! Единственная! Думаете, я оставлю в покое, какого то засранца только потому, что он был пьян и уже раскаялся? Я сгною этого щенка!

— Тамаш, не кричи, — успокаивала его Баваль, гладя по спине. — Я поднимусь к ней, проверю.

— Когда мы сможем ее забрать? Почему так долго? Ускорь все, разве не за это я тебе плачу? — под конец он бросил телефон на стол и повернулся к Милошу. — На чем мы остановились?

Мира была в комнате, когда Даша проснулась и, увидев ее, протянула руки.

— Как ты? Все хорошо? Что-то снилось?

— Мне снилось море, — улыбнулась Даша. — Оно было такое теплое и голубое. Почти прозрачное.

— Это же хорошо?

— Надеюсь, — снова улыбнулась она, зарываясь в ее объятия и слыша крики внизу. — Что случилось?

— Твой отец требует, чтобы Махова закрыли надолго, — пожала плечами Мира и Даша привстала.

— Махова?

— Гошу, — пояснила Мира. — Георгий Махов, он оказывается.

— Марк Григорьев и Георгий Махов? — хмурилась Даша. — Какова вероятность, что я могла перепутать инициалы местами?

— А есть разница?

— Думаю, нет, — пожала плечами Даша, слыша тихий стук в дверь.

— Твоя мама, вероятно. Зато теперь мы знаем, что Марку можно дать шанс, — улыбнулась Мира и, подмигнув, впустила маму Даши. — Добрый день.

— Здравствуй Мирослава.

— Зачем так официально? — спросила Даша, усаживаясь на постели и чувствуя неловкость. — Можешь звать ее Мира. Она мне, как сестра.

— Я вас оставлю, нам с Эрманом пора бежать. Девочки заждались. Но завтра я приду, — пообещала Мира и, поцеловав Дашу, коснулась плеча Баваль. — Очень рада, что у Даши теперь есть вы.

— Спасибо, — смущенно проронила она и стрельнула глазами в дочь.

— Им не нравится имя Лала?

— Нравится, просто…

— Что?

— Они не могут просто так взять и начать звать меня другим именем. Не заставляй их, — попросила Даша и Баваль кивнула.

— А тебе? Нравится имя?

— Красивое.

— Мы с папой очень переживаем за тебя из-за случившегося и хотели бы…, - она вдруг замолчала, не зная как сказать, и Даша насторожилась. — То есть, мы хотели спросить, хочешь ли ты поехать с нами?

— Куда?

— В Лондон. У нас там дом, бизнес, друзья. Мы хотим, чтобы ты жила с нами, если ты, конечно, не против.

— А если против?

— Ну, я думаю, мы что-нибудь придумаем, — она взволнованно теребила руки, и боялась смотреть Даше в глаза. — Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я могла бы остаться с тобой.

— А он?

— Тамаш? Он уедет. Ему нужно решить кое-какие возникшие вопросы.

— Он не вернется? — настороженно спросила Даша, понимая, что ей не нравится, какой поворот принял разговор. — Я не хочу врываться в вашу жизнь как цунами и менять привычный уклад вещей. Я просто хотела бы…

— Я не стану настаивать на твоем переезде.

— Я стану! Мы потеряли столько времени. Я боюсь, у нас его скоро станет еще меньше, если ты вдруг решишься выйти замуж за него.

— За кого? — удивилась Даша.

— За сынка Милоша. Марка, — недовольно бросил он, смотря на дочь внимательным взглядом. — Я сказал, что тебе пока рано замуж. Лет через тридцать-сорок.

— Господи, Тамаш, ей будет за пятьдесят, — рассмеялась мама и Даша улыбнулась. — Считаешь это подходящий возраст?

— Конечно. Если сильно любит, возьмет в любом возрасте, правильно дочка? — спросил он, смотря на нее, и Даша кивнула, пряча улыбку. — Ну и? Ты согласна уехать в Лондон?

— Я не знаю. Я не могу так сразу ответить.

— Твои друзья всегда могут приехать к тебе. К тому же Эрман постоянно проживает в Париже, и твоей подруге придется тоже переехать. Марка я пока не готов видеть в качестве жениха, но если этому оболтусу нечем заняться, пусть приезжает ненадолго. Не думаю, что ты скучаешь и мечтаешь вернуться на свою работу, а больше тебя здесь ничего не держит. Верно?

— Мне нужно подумать.

— Дочка…

— Тамаш, оставь, — прервала его жена и, улыбнувшись, втолкнул его. — Мы ненадолго.

Выйдя из комнаты дочери, она завела его в соседнюю, решая поговорить с ним.

— Милый, не дави на нее. Если ты нажмешь, она испугается и замкнется в себе. Я не хочу снова возвращаться к тому, с чего мы начали. Если она не хочет переезжать, значит пусть остается здесь.

— Но Баваль, мы столько времени потеряли…

— Вот именно. Неважно где мы будем жить, главное чтобы рядом. Поэтому если она откажется, я останусь с ней.

— Ни за что. Я не оставлю вас одних, когда кругом столько маньяков. Если откажется, значит, мы что-нибудь придумаем, — успокоил он ее. — Не волнуйся, я не стану настаивать.

После случившегося Даша поняла, что не хочет терять время на обиду и ненависть, потому что случиться может, все что угодно. Поэтому она осторожными шажками шла в направлении тесного общения, слушая их и думая о том, как бы поступила, останься она в семье с рождения.

Безусловно, авторитет отца был бы неоспорим.

Решение отца было понятным, он беспокоился о ней, как и мать, но она отчего-то тянула с ответом о переезде. Переговорив все с Мирой, она поняла, что та тоже согласна, что ей необходимо немного адаптироваться в новой реальности и пожить с ними.

— Ты всегда сможешь уехать, если тебе не понравиться. Ты ничего не теряешь.

— Но я потеряю тебя. Нашу квартиру, в которой мы были счастливы по- своему.

— Хочешь сказать,