У некоторых воспитанниц имелись дальние родственники, но это ничуть не меняло ситуацию, потому что никто не собирался распахивать перед ними двери, обнимать и восклицать: «Наконец-то ты вернулась!». И никто не собирался брать на себя ответственность за их дальнейшее существование. Наоборот, сирот отдавали мисс Келли, чтобы больше никогда не видеть.

Габи хорошо помнила тот далекий поздний вечер, когда на пороге ее комнаты появилась Маргарет Эддингтон в сопровождении полной женщины в серой униформе и мужчины, похожего на кучера.

– На этом твое пребывание в нашем доме закончено. И скажи спасибо, что я позабочусь о твоем будущем, а не просто вышвырну на улицу, – произнесла Маргарет Эддингтон, чуть помедлила и расхохоталась. От удовольствия на ее щеках появился румянец, а голубые глаза засияли. – Как это мерзко, что здесь проживает незаконнорожденная… – добавила она, успокоившись, и брезгливо поморщилась, будто перед ней стояла не девочка, а гадкое создание, испачканное зловонной грязью. – Бетси, что ты медлишь? – резко обратилась Маргарет Эддингтон к полной женщине. – Собери ее вещи. Только самое необходимое. Экипаж уже ждет внизу. – И она вновь перевела взгляд на Габи. – И не вздумай открывать свой маленький поганый ротик и кричать, я всегда могу сделать так, что ты уж больше никогда не сможешь произнести ни слова. Запомни, отныне ты никто. И пусть так будет всегда!

Душа давно ждала неминуемого зла, и Габи уж точно не собиралась перечить или поднимать шум. Долгие часы в одиночестве она ходила из угла в угол, повторяла слова бабушки и готовила себя к тяжелым временам. Шарлотта Эддингтон предупреждала, что будет нелегко, так к чему сомневаться в этом? Кольцо с причудливой гравировкой было надежно спрятано в складке нижней юбки – иголка и нитки, позабытые уволенной гувернанткой, весьма помогли. В любое время дня и ночи Габи была готова принять судьбу. Принять и не заплакать.

«Эмми, мы расстаемся, но ты всегда будешь в моем сердце. Я желаю тебе стойкости и сил, это то, что нам теперь понадобится», – мысленно попрощалась Габи, когда ее затолкали в покосившийся от времени экипаж и посадили на жесткую скамейку.

Она думала и вела себя по-взрослому.

Детство закончилось.

Дорога была бесконечно долгой, но в организме заработала внутренняя защита, и Габи постоянно спала, не чувствуя, как немеют пальцы рук и ног, как ноет спина. В небольшом узелке с собственными вещами она обнаружила хлеб, но толком поесть не получалось – желудок отказывался принимать пищу, да и глаза вновь и вновь закрывались… Иногда кучер останавливал экипаж, давал немного воды и разрешал дойти до первого куста, чтобы справить нужду. Борясь с головокружением, Габи каждый раз шла медленно, опасаясь, что кучер дождется, когда она отойдет подальше, и умчится прочь, оставив после себя лишь клубы дорожной пыли.

Но она доехала, как позже оказалось, до окрестностей Норвича, где в тени деревьев располагалось учебное заведение мисс Эвелин Келли. И Габи сразу объяснили, что ее жизнь вовсе не закончилась, потому что если быть старательной и уделять должное внимание урокам, музыке и манерам, то позже в каком-нибудь уважаемом доме можно занять место гувернантки, устроиться компаньонкой или помощницей экономки. Тут уж как повезет и насколько хватит стремления и ума.

Первое, что сделала Габи, – удивилась. От Маргарет Эддингтон можно было ожидать любого чудовищного поступка, но невозможно было представить, что эта женщина способна отправить незаконнорожденную девочку обучаться наукам и манерам. Возможно, разгадка таилась в том, что Габи увезли довольно далеко, вернуться самостоятельно она никак не могла, да и вероятное трудоустройство (через годы) должно было привязать ее к определенному месту. Чем дальше от Лондона, тем лучше.

Каких-либо прав у Габи не имелось, но вряд ли Маргарет Эддингтон обрадовалась бы, встретив ее на улице. Да и разве можно ждать что-то хорошее от незаконнорожденной? Нет. С глаз долой, чтобы никогда не видеть и забыть!

Учебное заведение мисс Келли состояло из двух зданий, соединенных между собой. В одном жили девочки до пятнадцати лет, а в другом – старше. Обстановка была небогатой, но яркая драпировка, зеркала, добротная мебель, всевозможные приятные мелочи на столах и открытых полках, красивая посуда, небольшой ухоженный парк с каменными дорожками создавали довольно уютную атмосферу. Габи быстро привыкла к новому месту и пока находила лишь плюсы в своем пребывании здесь.

История, география, литература, французский, письмо, математика… Уроки проходили каждый день, но они не были утомительными и не длились долго. За невыполненные задания никого особо не ругали, и лишь изредка наставница миссис Стейси укоризненно произносила: «Как можно не любить математику? Всю оставшуюся жизнь вам предстоит считать деньги, да и без определенных навыков стать успешной не получится. Например, вы, мисс Тиффани… Представьте, что однажды в ваших руках окажется загородное хозяйство. Неужели вы позволите управляющему воровать? А он наверняка захочет это сделать, если вы не сможете разобраться в цифрах и отчетах». Или: «Мисс Джуди, если вы не начнете хорошо учить историю и географию, то как у вас получится обратить на себя внимание состоятельного мужчины? Глупышек он наверняка и так повидал на своем веку. Вы должны быть лучше других, и тогда, конечно, получите от жизни заслуженно много».

Пытливый ум Габи требовал более глубоких знаний, на занятиях она еле сдерживалась, чтобы не задать с десяток вопросов. Но, во-первых, большая часть воспитанниц категорически не одобряла подобных рвений (желания задерживаться ни у кого не было), а во-вторых, Габи довольно быстро поняла, что наставницам не так уж и много известно. Стоило сделать шаг вправо или влево от озвученной темы и следовал ответ: «Это мы вполне можем обсудить и рассмотреть при следующей встрече». Но позже об этом никто не вспоминал.

У мисс Эвелин Келли имелась приличных размеров библиотека, двери которой всегда были гостеприимно распахнуты. «Девочки, не забывайте читать. Литература довольно часто пробуждает в нас новые чувства и учит мечтать», – произносила она, многозначительно приподняв указательный палец и правую бровь.

Габи никак не могла понять, сколько лет мисс Келли, то казалось, что около тридцати, то около сорока… Ее прическа и платья всегда были строги и великолепны одновременно. Почти все воспитанницы мечтали походить на мисс Келли, и было на что заглядеться: светлая кожа, тонкие черты лица, пышные кудрявые волосы с еле заметным рыжим отливом. А еще королевская осанка и безупречный вкус к украшениям.

Габи охотно посещала библиотеку, но нужная книга всегда отыскивалась с трудом. В основном на полках стояли любовные романы и сборники рассказов, а к