Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 70

Глава 27. Добыча поймана, но зверь все еще голоден

Алексей

Смотрю только перед собой на точеную фигуру, которая настолько привлекает внимание, что адреналин и злость, бурлящие в крови, отходят на второй план. Плавно смещаются, погружая меня в совершенно другие эмоции. Те, которые я испытываю, находясь рядом с Рапунцель. Они заставляют крышу съезжать резко, даже если она держится крепко на сотне гвоздей или шурупов.

Взгляд замирает на светлых локонах, которые покачиваются при каждом ее шаге, а меня штырит. До скрежета зубов. Я ведь даже не прикасаюсь к ней, но отчетливо чувствую, как через пальцы проскальзывает тонкий шелк ее волос. Что она с ними делает?! Как придурок залипаю на чертовы волосы и не могу отвести от них глаз! В голове раз за разом прокручиваю твердо произнесенные слова.

Он не мой парень.

Я ухожу. С тобой.

Со мной она уходит, и если сначала все казалось идиотским спектаклем со стороны принцесски, то сейчас, когда она с гордо поднятой головой шагала к нашей копейке, мои брови ползли на лоб. Медленно. Очень медленно. От удивления. Вечер парадоксов, не иначе.

Принцесска ведь не собирается в нее сесть?

— Эта? — Поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза.

Киваю, останавливаясь, и наблюдаю за тем, как тонкие пальчики касаются ручки, и через пару секунд Рапунцель садится на пассажирское сиденье рядом с водительским. Проблема лишь в том, что она привыкла к элитным иномаркам, и легким движением не смогла закрыть дверь. Пока я тупил, глядя на нее, Степа подошел и помог.

— Вообще-то это было мое место. — Буркнул ей, открывая заднюю дверь.

— Раз сможешь потерпеть. — Сразу полетело в ответ.

Друг усмехнулся и занял свое место во втором ряду, а я продолжать стоять еще пару минут, пока Вольный не постучал по стеклу.

Не понимал, почему вдруг ледяная дамочка, которая таяла лишь во время поцелуев, вдруг бросила своих друзей-дегенератов и пошла с нами. СО МНОЙ.

Нахмурился, задумываясь о ее мотивах, прошел к двери и сел за руль. Стучал по нему, глядя перед собой. С одной стороны, хотел поговорить с ней и не только, а с другой, испытывал такое напряжение, что выпроводить ее из машины было единственным нормальным решением.

— Ждешь, когда они очухаются и ментов вызовут? — Степины слова врываются в мозг так же резко, как и я поворачиваю ключ в зажигании. — Того парня, наверное, нашли уже. — Усмехается, поглядывая на особняк, оставшийся в стороне.

— Какого парня? — На лице Рапунцель мелькает эмоция, больно напоминающая тревогу.

— На выходе костюмы не раздают, если ты не заметила. — Улыбаюсь уголком губ и жму на газ, пока она удивленно хлопает ресницами.

— Что вы сделали? — Произносит на выдохе и выглядит при этом так смешно, что я фыркаю.

— Ничего криминального, — Вольный открыто ржет, видимо, как и я, вспоминая о парнишке, который остался в какой-то каморке в одних трусах, — одолжили Лехе проходной билет на вашу пати.

Рапунцель бросает на меня злобный взгляд, на что я развожу руки в стороны.

— Никого не бил.

— Ага, он так беднягу напугал, что тот добровольно с себя все снял. — Степа прижимает ко рту кулак, давясь приступами хохота, да и я прочищаю горло и хмурюсь, чтобы не заржать во весь голос.

Злость на мажоров, которые хотели повеселится с Маруськой, отпускает. Рапунцель прожигает меня взглядом несколько секунд, после чего сводит брови вместе.

— То есть, — протягивает она, — там какой-то парень остался чуть ли не голым?

— В точку. — Поддакивает Степа, пока я жду очередной едкой фразочки от принцесски.

Только вместо того, чтобы очередной раз сказать что-то грязное и унизительное, она прикусывает губу и еле слышно посмеивается. Вижу, как подрагивают от сдерживаемого смеха, хрупкие плечи, и сам лыблюсь, как придурок. От стремного напряжения, которое подирало меня всего минут так десять назад, не остается и следа.

Постепенно в голову снова начинают лезть мысли о ней. О сладких губах, которые хочется пробовать на вкус вновь и вновь.

Я ухожу. С тобой.

Нет у нее парня. Эта информация бомбит по мозгам, и внутри все плавится от нелепой детской радости. Такие ощущения у меня были лишь пару раз. В детском доме. Когда туда приходили парочки, чтобы выбрать себе ребенка. Как на базар за игрушкой. Условия практически те же. Они заходили в комнату, наблюдали, как мы играем, или смотрим на них щенячьими глазами, в которых читалась мольба, надежда и страх. Страх, что ты останешься за бортом. Выберут кого-то другого. Более подходящего под их вкус.

Так у меня было пару раз. Я улыбался и старался быть идеальным в такие моменты. Никто не знал, как внутри напряжен каждый нерв. Что ты подобен оголенному проводу. Стоит прикоснуться или сделать что-то не так, и тебя просто порвет к чертям! Убьет диким напряжением. Не оставит следа от надежды на то, что у тебя будет самое дорогое — семья.

Неописуемая радость и дикий восторг сменились жутким разочарованием, потому что меня обнадежили. Дважды. Обнадежили, а потом дали пинка. Никто не хотел брать себе мальчика, которого практически невозможно контролировать. Никто не хотел научить подавлять агрессию, а потом… Потом оказалось поздно что-то менять, да и мне не хотелось изображать из себя паиньку. Я сразу показывал зубы, и их не побоялась только беспринципная Альбина. Какая разница, кого воспитывать, если тебе это оплачивают.

Здесь так же. Нет у нее парня, и что?

Что это дает?

Показывает, что я ей нравлюсь, поэтому рисует портрет и отвечает на поцелуи?

Ничего столь же идиотского и придумать нельзя.

— Меня к бабуле. — Указывает Степа, когда мы оказываемся на перекрестке.

Только я автоматически жму на другой поворотник и съезжаю на знакомую дорогу. Несколько раз отвозили Лилю домой, и путь до элиток я знал наизусть.

— Я же сказал меня домой. — Недовольно звучит за спиной, но я упрямо жму на газ.

Оставаться с ней наедине опасно. Мне опять сорвет крышу, и вряд ли я смогу себя контролировать, зная, что нет никакого парня. Есть только упоротые друзья. Крепко сжимаю переключатель скоростей и не отрываю взгляда от дороги.

— Детское время еще не вышло. — Цежу сквозь зубы, паркуясь чуть дальше от нужного подъезда.

— Спасибо, — звучит с пассажирского, — что добросили.

Дверь хлопает, и вскоре перед глазами появляется ее фигура. Черное платье так обтекает идеальные формы, что я сглатываю слюну, словно голодная собака.

— Я вот не понял, — Степа подается вперед и раздражает своим речами, — мы зря так рисковали? Чтобы

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 70