- Но почему? – поднимает на меня покрасневшие глаза. – Они же для тебя чужие люди. Ты им ничего не должен, даже напротив, именно ты разрушил их жизни. Может не твое интервью, жили бы они, как сыр в масле катались и дальше.

- Нет, Лиза, я так не могу. И Лиля бы тоже не смогла, я уверен.

- Да что в ней, в Лиле твоей такого? Заладил, Лиля-Лиля... Будто и нет вокруг никого. Ты только свистни, целый полк таких Лилей прибежит.

- Я слышу мамочкины нотки, - поднимаюсь и целую сестру в висок. – Все не так просто Лизок. Однажды ты тоже поймешь, что твоё. Вот прямо твое – с морщинками вокруг глаз, улыбкой, глупыми шутками, взъерошенными волосами.... И ничего не сможешь с собой поделать.

- В Кариной у тебя тоже было «твое», - ворчит Лиза, уткнувшись в мою грудь.

- Да, там тоже было мое. Мне так казалось.

- Ну а почему считаешь, что сейчас не кажется? – поднимает на меня лицо.

- Да потому что, чёрт возьми, я встретил единственного искреннего человека в своей жизни. Присмотрись к ней. Она никогда не играет, все написано у нее на лице. Даже, когда хочет строить из себя великосветскую барышню, чему я её учил, все равно пробивается в ней что-то настоящее. В ней видна не манерность, а порода. Мне же не хватало её искренности, как воздуха. Вокруг меня не было ни следа, ни намёка на что-то настоящее. Торговые отношения во всем. Купи-продай. Никаких настоящих чувств. Все искусственное. Суррогаты вместо отношений, силикон вместо груди, лапки паука вместо ресниц. Я, когда впервые увидел ее в простом халатике на пороге квартиры, просто обомлел. Ни колец, ни серег, ни макияжа, но она бы фору дала всем этим куклам!

- И ты нашел искренность в ней? Ты же ей чуть ли не подготовку морских котиков устроил. Издевался над девушкой, как мог!

- Устроил, - улыбаюсь, - Чтобы она знала, какая офигенная. Вылезла из своей скорлупы и подарила свою красоту и искренность всем.

- Знаешь, что я тебе скажу, - Лизы ладошкой отстраняется от меня и вглядывается в глаза. – Ты влюбился братик.

- Может и так. – улыбаюсь. – Ну так после больницы я Лилю к тебе привезу, хорошо? У них может быть опасно в квартире, у тебя вряд ли буду искать. Я бы мог к себе, но парню в художественную школу далеко ходить и, боюсь, Лиля не согласится.

- Тащи свою Лилю, Машу, Наташу и еще Глафиру Андреевну, – шутливо машет рукой Лиза. - Всем места хватит. Что еще с тобой делать. Затем и семья нужна, чтобы помогать.

50. День приятных сюрпризов

Лиля

Лежу, отвернувшись к стене.

С Дэном все в порядке, позвонив ему один раз, я успокоилась и притихла. Гуляев прибежал, принес пакетик с апельсинами, произнёс шутку, что его сотрудники даже болеют на рабочих местах и зашикал на Татьяну Сергеевну, которая пыталась бочком подобраться ко мне с какими-то накладными и каталогами.

- Дайте восстановиться человеку. Что вы здесь ходите все! – недовольно бурчит главврач. – Мальцев, ты следи за ней, чтобы была к понедельнику, как огурчик!

Мальцев вытягивается и такое ощущение, что хочет отдать честь и сказать «так точно», но сдерживается и скромно кивает.

Интересно, у Мальцева есть имя? Не сказать, что меня это интересует, но я ни разу не слышала, чтобы заведующего травматологией называли по имени-отчеству.

О чём только не начнёшь думать от безделья?

Никогда в жизни, я не валялась без дела, копаясь в собственных мыслях. И, если так будет продолжаться ещё немного, сойду с ума. Кажется, уже начинается.

Вздыхаю и переворачиваюсь на другой бок. В нос тут же бьет запах апельсин и ромашек. Андрей приходил утром с ромашками! Жаль, что не удалось поговорить с ним наедине. Хотя что мне ему сказать?

Полупрозрачные цветочки легко покачиваются на стеблях, жизнерадостно мне кивая. Где он нашел их только? В марте-то? Но почему-то я ему благодарна, что это не мимоза, не тюльпаны и не парадные розы.

Ромашки – это так по-летнему, сразу веет надеждой и теплом. Я вдыхаю легкий аромат свежести и желание перемен, а выдыхаю боль и унижение от изжившего себя брака.

Самая сложная и ужасная мысль – что между мной и Андреем? Как вообще понять, что между нами есть что-то? Он профессиональный враль, журналист. Я – врач в состоянии развода и с ребёнком. Что у нас может быть общего?

Да и я сама не смогу вновь доверять мужчинам. Игорь – козёл. Но я ведь жила с ним столько лет и не считала его хуже других, даже гордилась его успехами. Андрей, не смотря на все свои странности, всё-таки кажется мне куда более порядочным, чем бывший муж. Что-то есть в нём такое... Надежное... Но вдруг?

А чего хочется мне?

Мне хочется, чтобы меня кто-то берег. Нет, не так, чтобы закрывал грудью от трассирующих пуль, а просто беспокоился. Лишний раз спросили, хорошо ли я спала и как провела день? И ласково отогревал замершие ладошки и со смехом заставлял натянуть шапку на уши. Хочется быть хрупкой стеклянной вазой в сильных мужских руках – чтобы меня боялись задеть, потерять, сделать больно так, чтобы пошла трещина по искристому боку.

Нежности хочется, простой и человеческой. И чтобы так произносили моё имя, чтобы этот зов теплом растекался по каждой клеточке тела.

Я отворачиваюсь, вновь уткнувшись носом в стену.

Прикрыв глаза раз за разом прокручиваю в голове моменты встреч с Андреем. Вспоминаю его взгляд, когда он насмешливо смотрит на меня, высоко подняв бровь. А иногда удивленно или изучающе... Его профиль, будто отчеканенный на медной монете.

Да зачем я ему нужна? Разведенка с ребенком, пусть даже квалифицированный врач. Вспомнить хотя бы ту роковую красотку с кошачьим взглядом в распахнутом плаще и без трусов, в день нашей первой встречи. Где она, и где я! Будь я мужчиной, выбор передо мной бы не стоял.

Нет, он не для меня! Я не смогу ему поверить никогда! Даже Игорь меня легко обвёл вокруг пальца, а уж этот-то...

- Привет, Лиля. – Дверь распахивается. – Как ты спала?

Еще до того, как в палату бочком протискивается Андрей, от одних его слов по груди растекается приятное тепло. Даже пальчики