— Я кое-кого жду. Давай отложим до понедельника.

— Это не займет много времени, во-первых. Во-вторых, в понедельник мы не поговорим наедине. Ты же знаешь Кристину.

— Ты сам завел роман на рабочем месте, так что не жалуйся.

— Ты можешь хотя бы пять минут не кусаться?

___

В его машине тепло, и... на удивление чисто. Терпимо, в общем, хотя сам он производит впечатление неряшливого и даже легкомысленного человека. Возможно, я ошибалась. Мы работаем вместе лет восемь, он часто менял машины, но я ни разу не сидела ни в одной из них — да, субординация моё всё.

Бросаю взгляд на часы — времени в обрез, и решаю первой нарушить молчание:

- Я уже минуту не кусаюсь, а ты молчишь.

Поворачиваюсь, Илья тут же отводит взгляд на руль, но я успеваю заметить: секунду назад он смотрел на меня. И будто смутился. Хмурюсь.

Наверное, осуждать его любопытство не стоит: обычно я выгляжу иначе. Полы пальто распахнулись, оголив ноги в черных колготках, и я поспешно запахиваюсь, ощутив дискомфорт из-за откровенного платья. Я надела его для Савелия, а не для коллег.

- Думаю с чего начать.

- С главного.

- Саша, я хочу предложить тебе мир, - он улыбается и протягивает руку.

На которую я напряженно смотрю, не двигаясь. Пусть на моем лице нарисованы длинные, не исключено, что неровные стрелки, губы накрашены яркой помадой, а волосы распущены, - дурой я от этого не стала. И просекаю его мотив мгновенно.

- Мир? А мы ссорились?

- Соперничали. Враждовали. Препирались. Больше это ни к чему.

- Ну да, ты же победил. Это знак великодушия победителя? Благодарю, но обойдусь.

- Никто не победил. Так случилось, что судьей стану я. И мне нужна хорошая команда.

- Да пошел ты, командир, - морщусь, схватившись за ручку двери.

Он выжимает газ, и машина дергается. Сердце ускоряется, и я тут же возмущаюсь:

- Эй!

- Погоди ты. Черт. Саша. Александра Дмитриевна, ты может хотя бы на минуту справиться с уязвленным самолюбием и просто поговорить! Я не собираюсь тебя воровать! Я не собираюсь тебе угрожать или что-то в этом роде. А уж если бы я захотел позлорадствовать, то сделал бы это при зрителях.

- Илья, я не хочу с тобой работать.

- Почему?

- Я скорее сменю профессию.

- Почему? - повторяет он резче. Я снова пытаюсь выйти, но он продолжает: - Савенко не очень-то за тебя билась. - (Я замираю). - А я готов дать всё, что ты заслуживаешь. Премии. Отпуск в любое удобное время. Нормированный рабочий день. Это все в моих силах. И больше.

- Илья, мы друг друга презираем всей душой. Мы перегрыземся на первом же деле.

- Ты не считаешь меня профессионалом, - говорит он расстроенно.

Вздыхаю.

- Прости. - Вздыхаю снова. - Прости, я жестока. Я бываю очень жесткой. И буду сейчас снова: ты прав, не считаю.

- Справедливо. Стоит признать: я заслужил, но и ты признай, что мы оба перегибали. Как бы там ни было, мы уже не в той лиге, чтобы тратить силы на мелкую вражду, и топор войны пора зарыть. Саша, я собираюсь заставить тебя посмотреть на меня по-другому.

Это он раньше был мелочным придурком, потому что велосипеда не было?

- Зачем тебе это? Таких как я — сотни. Найдешь ещё и лучше.

- Я хочу работать именно с тобой....

Перебиваю:

- Что за бред?

- Ты всегда меня мотивировала. Иногда бесила так, что прибить хотелось. Но. Иметь достойного врага — роскошь. Благодаря «умнице Саше», - он довольно неплохо изображает интонации Савенко, и я хмыкаю, - мне всегда было к чему стремиться. Если мне хотелось отдохнуть, я знал, что машина-Яхонтова отдыхать не будет точно. И шел трудиться. И вот я судья.

- И вот ты судья, - повторяю я эхом. - В моей голове это только не укладывается.

- Укладывается или нет — но я уже формирую штат помощников. И хочу видеть в нем тебя. Обещаю, я не допущу никакой кулуарщины.

- Илья.... - качаю головой. - Кулуарщина — твоё все.

- Да нет же, это Кристина. Не я. У нас с тобой на двоих куча опыта. Мы знаем, как надо, и создадим идеальную команду.

Он смотрит в упор, и я ощущаю дискомфорт. Я ему не доверяю. Пусть сегодня он ведет себя почти адекватно, я не могу быть уверенной, что это не очередная подстава. И что каждое мое слово не будет высмеяно в курилке или на их с Кристиной семейном совете. Ещё я соскучилась по Савелию: с ним мне ничего не нужно решать, я расслабляюсь.

Как по волшебству, на телефон падает: «Машина подъезжает. Как твои стрелки?»

- Мне пора идти.

- Тогда давай назначим встречу и договорим спокойно. - От откатывает машину назад к подъезду, видимо, считая, что я собираюсь домой. - А ты пока подумай. Сколько нужно времени? Неделя?

- Я чувствую себя странно, потому что ты теперь судья. Вау! Судья, Илья! Для меня эти люди всегда были недостижимы, а теперь это ты. Да еще и уговариваешь меня. Все странно.

- Две недели?

Перед нам встает черная, идеально чистая машина бизнес-класса.

- Хорошо, две недели. Ты же знаешь, я не принимаю решения на эмоциях. Подумаю. Уверена, ты в понедельник уже ляпнешь что-то такое, что я дам отрицательный ответ.

- Ура!

- Илья.... Не радуйся так сильно. Не позорь мантию, - усмехаюсь.

Он тоже улыбается, а потом злится:

- Черт, это кто такой наглый, встает перед судьей и его будущим помощником! Совсем уже обалдели!

- Это за мной.

- За тобой?... Серьезно? И кто?

- Кое-кто.

- Не понял.

- Если бы ты уходил домой хотя бы вовремя, а не раньше, то обратил бы внимание, что меня часто забирают. Спокойно ночи. Кристине, кстати, привет!

- Ей не стоит знать о нашем разговоре.

- Охх, Илья, Илья. Удачи тебе, вне зависимости от того, что будет дальше.

Я качаю головой и выхожу из машину. Дождь по-прежнему моросит, и я прячу голову под клатчем. Водитель такси в белоснежной рубашке расторопно открывает дверь, и я усаживаюсь в салон.

Машина трогается.

Глава 31

Во мне годами жила иллюзия, что, раз я перестала ходить по барам, они взяли и закрылись. И ничего интересного