Никита проводит Игоря и коротко инструктирует, как пользоваться навороченной немецкой сантехникой, пока я ошарашенно пялюсь на огромную сумку, что стоит посреди прихожей. Насовсем, что ли, приехал?

Вздрагиваю от собственных мыслей и от уверенного стука в дверь. Костя. Боже. Как ему объяснить появление Игоря, если сама ни черта не понимаю? Его позвал Никита? Что, если сын всё-таки решил жить с ним?

— Привет, — уже привычным собственническим жестом прижимает к себе и целует. По-взрослому. С напором. Чтобы даже мысли не возникло, скучал он или нет.

— Кот, — настойчиво давлю на грудь, отстраняясь.

Хочу сказать, что какая-то нечистая принесла бывшего мужа, но не успеваю. Аверин замечает на комоде сиротливо лежащий букет, а затем и самого Игоря.

Его спокойное выражение лица вмиг меняется. С таким, как сейчас, только убивают. Зверски.

— Ксюшка, а это у нас кто? — насмешливо тянет Игорь, останавливаясь в метре от Аверина. — Сосед? Или муж на час?

Большая прихожая предательски уменьшается в размерах. Или нам троим в ней критически мало места. Ещё и сумка эта дурацкая, о которую я ударяюсь ногой.

Хочется взвыть и одновременно выдать весь свой запас ненормативной лексики. Как обычно все делают, ударяясь мизинцем о кровать или дверной косяк. Но мне приходится держать себя в руках и, никак не выдавая боли, просто ответить:

— Это мой друг Костя.

Перевожу озадаченный взгляд с Аверина, который ещё сильнее хмурится, на бывшего. Совершенно разные. Игорь берёт харизмой и нескончаемой болтовнёй, в которую веришь безоговорочно. А Костя… Не хватит пальцев на руках перечислить все его достоинства.

— Надо же. Друг — это хорошо. А я муж, — тянет руку, — Игорь.

— Бывший, — одновременно произносим с Авериным.

Он даже не думает отвечать на рукопожатие. Кулаки сжаты. Грудь вздымается.

Предчувствуя, что вот-вот может грянуть буря, я прошу Никиту провести отцу экскурсию возле дома. А сама тем временем принимаюсь успокаивать Костю.

Нет, он не буянит, не причитает, не задаёт ненужных вопросов. Он молчит. Молчит и просто смотрит. Боже. Как он смотрит. Будто я его обманула и предала самым злейшим способом.

— Кот, я в таком же шоке, как и ты. Честно. Не знаю, откуда у Игоря адрес. Ник, наверно. сказал. Он заявился буквально перед твоим приходом.

Жмусь к нему, словно желая полностью просочиться. Чувствую, что буквально окаменел. Глажу его лицо своим. Оставляю на щеках, скулах беглые поцелуи. Пытаюсь разморозить тёплым дыханием. Мне так хочется, чтобы Костя выдохнул и улыбнулся. Как он умеет: широко, искренне.

— Ну скажи, что-нибудь!

— Мне уйти? — каким-то механическим голосом.

— Что? Нет! Мы идём в парк! Правда, теперь уже вчетвером.

Ситуация абсурдная. Однако ничего другого в голову не приходит. Я не хочу, чтобы Кот уходил. Но и отпускать Ника одного, хоть и со своим отцом, тоже.

Глава 45

В воскресенье в Сокольниках очень многолюдно. Видимо, все решили устроить семейный день с поеданием сладкой ваты и прогулкой на свежем воздухе.

Я тоже именно так и представляла нашу долгожданную вылазку. Даже приготовила плед и небольшой перекус. Но, шокированная появлением бывшего мужа, забыла обо всём на свете.

В итоге мы с Костей идём позади, заметно отставая от Никиты с Игорем. Молчим. Но вокруг нас так и искрит исходящим от Аверина напряжением. Кажется, любое неосторожное касание и произойдет взрыв.

— Кот, — не выдерживаю и резко торможу.

Нехотя тоже останавливается.

— Что не так? Ну, прости! Обещаю, я поговорю с Игорем и посоветую купить билет на ближайший поезд.

Молчит.

— Ты злишься на меня.

— Нет, — звучит как уверенно «да».

— Я же вижу.

— Я на себя злюсь, Ксень.

Это всё, что удаётся из него вытянуть. Больше разговор не то что не клеится, а в принципе нам не дают объясниться.

Никита зовёт Аверина в комнату страха. А Игорь тем временем идёт в наступление.

— Мне нравится тут у вас, — воодушевлённо отзывается, опускаясь рядом со мной на лавочку.

— Ты только два часа в Москве.

— И что? Мощь этого города чувствуется моментально. Глаза разбегаются от разнообразия. Видно, что жизнь кипит. Парк вон какой, потеряться можно. А дома что? Скукота. Три улицы, два двора. Только старость встречать.

— Зачем приехал? На экскурсию?

— Сказал же, соскучился. По тебе. По сыну.

Интересно, что Игорь ждёт от меня после этих признаний?

— Я много думал, Ксюш. О нас, о том, что произошло. Не надо закатывать глаза. Правда думал. Дома так пусто и одиноко, что хоть вой.

— Надо же, ты стал бывать дома?

— Да-да, я заслужил. Поэтому готов молча слушать всё, что ты для меня приготовила. Хочешь, к семейному психологу запишемся? Будешь часами выговаривать мне на диване, а я кивать, как болванчик.

— Игорь, мы развелись! Ты был не против. Своей вины в этом не видел и считал всё моей глупой блажью. Какой семейный психолог? К обычному сходи. Сам.

Аж трясёт от его невозмутимости.

— Это было моей самой большой ошибкой. Я уже понял. Не сразу, да. Но лучше поздно, чем никогда. Вы с Никитой — мой смысл. Мне без вас никак.

Молча смотрю на бывшего мужа. У меня слуховые галлюцинации? Он говорит что-то своё, а мне слышится то, что я хотела услышать от него три месяца назад?

— Прости меня, Ксюш. Прости, что всё испортил. Я виноват. Скажи, как вернуть вас?

По-прежнему хлопаю глазами. Слетать в прошлое и постараться не изменять мне?

— У меня появилась возможность перевода в столицу. Сокурсник мой, Лёха Смолов, клинику открывает. Зовёт к себе. Заведующим отделением, — с гордостью.

— Рада за тебя.

— Я соглашусь на должность, если ты захочешь остаться в Москве. Вместе. Семьёй. Сыну нужен отец. Он вон даже к левому мужику тянется.

Смотрю на идущих к нам довольных Никиту с Котом и сама невольно улыбаюсь.

— Костя не левый мужик. Ник его принял.

— Намекаешь, что какой-то дядя лучше собственного отца?

— Прямо говорю: лучше или нет, зависит от тебя, Игорь. Я никогда не мешала вам общаться. Это у тебя не было желания. Лишь вечная занятость, — хмыкаю. Мы оба понимаем, какого рода она была.

— Теперь есть желание! И я прошу тебя дать возможность это доказать. Я люблю тебя! И сына люблю! Обещаю, больше никогда не посмотрю в сторону ни одной бабы, будь она хоть Мисс Мира.

Тон Игоря порывистый, слова хлесткие и точные, будто он готовился выступать в суде перед присяжными. При этом смотрит он на меня так,