Замедляет ход.

Останавливается в двух метрах от меня.

– Не ожидал меня здесь увидеть? – испепеляю взглядом его машину.

Отстегиваю ремень, набираю полные легкие воздуха, выхожу на улицу и, щурясь от света ксеноновых фар, смотрю в лобовое стекло его джипа.

Илья и блондинка, что по-хозяйски устроилась на переднем, сидят неподвижно. Я медленно направляюсь к ним.

На улице минус двадцать семь, у меня пальто нараспашку, нет шапки на голове, но я совершенно не чувствую холода – внутри продолжает все пылать, да так сильно, что аж ладони горят.

Останавливаюсь у массивного капота и несколько секунд молча смотрю в глаза предателя.

«Надо же, какая честь! Неужели соизволил выйти?», – вижу, как он отстегивает ремень.

Открывает дверь, выходит на улицу, поднимает воротник черного пальто, и, подойдя ко мне, как ни в чем не бывало спрашивает:

– Кать, ты зачем за Лерой поехала? Я же прямым текстом сказал, что заберу ее и привезу к нам.

– А я не за ней поехала, Илья, – подняв голову, пристально смотрю в глаза мужа. – За тобой. От самого «Камина» ехала.

Он сдвигает широкие седоватые брови к переносице и передергивает скулами, покрытыми серебристой щетиной.

– Что ты там делала?

– Наблюдала за твоим совещанием. Оно в ВИП-комнате проходило, я правильно понимаю?

Выглядываю из-за его плеча и киваю на блондинку.

– А что девушка так скромно сидит в машине? Сегодня у меня на приеме она была очень разговорчивой. И про жениха по имени Илья рассказала, и что поедет с ним в кафе «Камин».

Я устремляю на него ледяной взгляд и чеканю каждое слово:

– И про то, что находится на втором месяце беременности, тоже рассказала.

Илья поворачивает голову к плечу, сжимает губы и сердито смотрит на блондинку, а в эту секунду из машины выходит Лера.

– Мам, ты тут какими судьбами? – бежит ко мне. – За мной приехала что ли?

Я пристально смотрю в глаза дочери и искренне не понимаю, за что она так со мной?

Почему она, зная про измену отца, молчала?

Почему сидит с его любовницей в одной машине?

И что сейчас из себя корчит? Делает вид, что ничего не происходит?

Вздрагиваю от громкого сигнала и перевожу взгляд на иномарку, стоящую за джипом Ильи.

– Разъезжаться будете или нет?! – выкрикивает из окна мужчина.

– С тобой я позже поговорю, – обжигаю взглядом дочь, разворачиваюсь и иду к машине.

– Мам, да что случилось-то?! О чем позже поговорим? Да стой ты уже, а! – дочь, догнав меня, хватает за руку, но я тут же отдергиваю ее.

– Иди к отцу в машину, – цежу сквозь зубы. – Тебя там новая знакомая ждет.

– Ты из-за нее взъелась что ли? – смеется на всю улицу и смотрит на меня как на глупую дурочку. – Мам, это же Карина Ветлицкая. Ты что, не узнала ее? Да ее же все знают, ты чего? Ну, – с улыбкой глядя на меня, подгоняет рукой, – поняла, кто она? Модель, мам, Ветлицкая, – объясняет как полоумной. – В рекламах снимается. Еще недавно была в этих, как его там… – щелкает пальцами, – как это телешоу называется, где звезды живут на острове?

– Мне плевать, кто она, и где снималась, – отрезаю я, игнорируя раздраженную реплику мужчины, который из-за нас не может проехать. – А вот ты, смотрю, уже подружилась со звездной любовницей своего отца.

– Кать, отгони машину, – выкрикивает из окна Илья. – Давай домой приедем и обо всем спокойно поговорим. Дай людям проехать.

– Иди к отцу, – еще раз повторяю дочери.

Открываю дверь, сажусь за руль, задним ходом еду до конца дома, затем резво разворачиваюсь и выезжаю из дворов на оживленное шоссе.

Всю дорогу меня лихорадит. Места себе не нахожу.

Вспоминаю, с каким восторгом Лера расхваливала эту модель и болезненно поджимаю губы.

– Да как у тебя язык повернулся, дочь?! – отчаянно кричу от обиды, которая разрывает душу на части.

Подбородок дрожит, сердце кровью обливается, из-за слез почти не вижу дорогу.

– Она же модель, мам, Карина Ветлицкая! – остановившись на светофоре, всхлипываю я, и развожу руками. – Ну, раз модель, то это меняет дело, конечно, – горько усмехаюсь. – С моделью папе изменять можно. К тому же мама совсем на себя не похожа стала, – вспоминаю слова, которыми дочь мне душу травила последние несколько месяцев. Уж кто-кто, а Лера никогда не забывала напомнить мне о лишних килограммах.

Видимо, вокруг нее все должно быть идеальным, как и вокруг Ильи.

Из размышлений меня выводит звонок от сына.

– Мам, а вы где все? Мы с Машей приехали, а дома нас только Буся встречает.

Буся, это наш Йоркширский терьер.

– Еду, родной. Минут через пять-семь буду дома. Вы пока раздевайтесь и…

– Мам, ты в порядке? – оборвав на полуслове, спрашивает сын. – Мне что-то твой голос совсем не нравится.

У меня комок в горле стоит.

Даже не знаю, как рассказать ему обо всем.

Они с Машей приехали к нам отмечать светлый праздник Рождество, а тут такое…

– Ставь чайник, сынок, – через силу улыбаюсь. – Я скоро буду.

Сама не знаю, как мне удается в таком состоянии добраться до дома.

Паркуюсь во дворе, открываю козырек с зеркальцем, вытираю с лица черные подтеки от туши, и выхожу из машины.

Поднимаюсь в лифте, нервно дергая ногой и перебирая ремешок сумки. Вставляю ключ в замочную скважину, связка со звоном падает, я ее поднимаю, снова вставляю ключ.

«Да что меня так трясет-то всю?!»

Открываю дверь и вижу перед собой счастливые лица Богдана и его невесты.

– С Наступающи-и-и-м! – взрывают праздничную хлопушку.

Стою под падающими на меня конфетти и смотрю на них мокрыми глазами.

– Ма-а-м, – меняется в лице Богдан. – Что случилось?

За спиной раздается голос мужа, от которого по моему телу проносится леденящий холод.

– У мамы голова разболелась, – Илья кладет на мое плечо ладонь, которая весит целую тонну, и заглядывает в лицо. – Правда, Катюш?

Глава 5

Катя

– Екатерина Андреевна, может, таблетку? – обеспокоенно глядя на меня, спрашивает невеста Богдана.

– Подожди, Маш. – Богдан обнимает ее за талию и прижимает к себе. – Давай мы сначала вручим наш подарок. Уверен, что она сразу забудет о своей головной боли.

Сын помогает мне снять пальто, усыпанное конфетти, я наклоняюсь и непослушными пальцами расстегиваю молнию на сапогах.

Меня всю трясет от одного только присутствия Ильи, который делает вид, что ничего не происходит.

Он молча раздевается, жмет руку сыну, обнимает Машу, спрашивает, как у них дела.

– Всем привет! – входит