– Нет.

– Я так и подумала.

Ну, пора и мне прочитать лекцию Марине. Подоходчивее, раз она абстракций не понимает.

Вышла к ней, чётко и ясно сказала:

– Я поздоровалась с тобой. Где ответное приветствие? Стесняюсь спросить, где ты таких европейских манер набралась? В Люберцах, что ли?

– Ты кто? – совершенно не смутившись сквозь зубы спросила меня девица в сапогах.

– Меня зовут Татьяна Сергеевна. Обращаться ко мне на вы. Ясно?

С деланным интересом Марина обратилась к матери Марка:

– Любовь Ивановна, чего я не знаю о прислуге?

Вместо взрослой тёти ответила я:

– Наверное того, что не все грибы съедобны. Некоторые к галлюцинациям приводят. – пощёлкала у неё перед лицом пальцами: – Мадам, я здесь, и я не прислуга. Хотя дело не в этом. Была бы я прислуга, вообще задушила бытебя на пороге.

Я не стала говорить, что работаю у Марка. Хватит с неё того, что я просто человек. Однако, гадюка переглянулась с Людмилой Ивановной и расхохоталась:

– Да ты, наверное, не только руку ударила, но и головой зацепилась? – Марина тыкала в мою сторону пальцем, спохватилась: – ой, я забыла, тебе же надо “вы” говорить.

– Тебе, Марина, к цыганке надо. Пусть по руке посмотрит, когда у тебя линия ума оборвалась. – я специально придвинула кресло к ней поближе, села напротив, собираясь держать удар, повернулась к маме Марка, добавила:

– Людмила Ивановна, простите, что всё это происходит при вас.

– Таня, ни в чём себе не отказывай. Сдачей надо убивать. – повернулась к Марине: – Теряешь в счёте.

Марина в это время не нашлась что ответить, хлопала на меня глазами и губами заодно:

– Да ты, нищенка, прислуга несчастная, никчёмная полотёрка, ты…, я…

– Ты дыши, дыши полной грудью, – я окинула глазами её невыразительный бюст: – вот какая есть грудь, такой и дыши.

– Да как ты смеешь?

– Я обычно очень взаимна. Особенно на сдачу.

Надо было заканчивать этот аттракцион хамства, но как? Можно было бы с Бэном погулять на улице, пока приедет Марк, но там дождь. Позвонить Марку сейчас и что сказать? Приедь, тут твоя невеста издевается надо мной?

В это время Бэн подкатился весёлым клубком к Марине.

А вот то, что произошло после… феерическая история. Короче, напрасно Марина замахнулась ногой на моего собачонка.

Я успела вырасти между ней и Бэном:

– Послушай ты, гусар в юбке. Ты можешь поливать меня грязью, совершенно не представляя с кем разговариваешь, можешь выстилаться перед мамой Марка, упражняясь в хамстве. Но только попробуй тронуть мою собаку!

– А то что!

Я достала из кармана комбинезона баллон с лаком, хорошенько брызнула в лицо идиотке: должна же она была прийти в себя.

От её визга маленький Бэн прижался ко мне всем тельцем, мать Марка ничуть не испугалась. С интересом вертела головой, смотрела на нас с Мариной. Казалось, она собиралась делать ставки: кто победит.

Людмила Ивановна подтянула Бэна к себе на руки, потрепала его ушки:

– Не знаю, как бедные собаки ещё не разочаровались в людях. Фу, какая Марина, да?

Марина охая и повизгивая, вытянув руки перед собой умчалась в ванную, грозя оттуда мне всеми египетскими казнями.

И тут входная дверь щёлкнула, на пороге вырос Марк. Явился, не запылился. Он у меня сейчас тоже получит и вот мне, как раз, всё равно вывалится это “яйцо из ложки” или нет!

Отставив зонт, мужчина обеими руками опёрся о дверной проём:

– Марина, мама, откуда вы тут? Кто вас звал? – посмотрел на меня,: – Подружились, девочки?

Только я поставила руки в боки, собираясь в красках рассказать о дружбе, а главное о его личной роли во всём этом, меня опередила его мама:

– Марк, шастаешь хрен знает где, чуть не пропустил самое главное. Марина пытается организовать вашу помолвку. Мы с Танюшкой в зрителях. Правда, вижу, для тебя это новость.

– Да, дорогой, я приехала – ответила Марина, выскочив наперерез Марку из ванной. Повернулась ко мне, высокомерно махнула рукой:

– Так, красотка деревенская. Ты тут что то подзадержалась.

– Что ты делаешь в моём доме? – Марк по привычке засунул руки в карманы, раскачивался на носках. Вопрос задал Марине таким голосом, что у меня волосы зашевелились. Я и не знала, что Марк бывает таким грозным.

– Разбираюсь со служанками в твоём доме. – Марина продолжала махать полотенцем, пытаясь затушить пожар в глазах после лака.

– Я просил тебя об этом?

– Меня просить не надо. Я твоя женщина и к тому же твой деловой партнёр.

– Ты моя кто? Тебя ещё холодной водичкой умыть? Ты моя бывшая потаскушка.

– Уймись, Соколов. Ты обижен на меня, я виновата, но не забудь. Нас в будущем будет связывать бизнес. Мне так папа сказал.

– Марина, убирайся. И кстати, ты не мой деловой партнёр. Я не сотрудничаю с гадюками в овечьей шкуре. Так и передай своему папе.

Я стояла у стены прижашись к ней спиной и замороженной идиоткой не могла придумать что делать. Наблюдала, как ссорятся голубки и ненавидела их обоих – уж слишком драматично звучало каждое слово, каждая фраза. Хотелось как последней истеричке начать орать, толкаться и просто убежать прочь, залететь в кондитерскую, купить самый сладкий торт, начать обжираться и пить холодную колу, заливаясь слезами.

– Как дела, Танюша, – Марк подошёл ко мне, ткнулся мне в волосы лицом, обнял за плечи, наклонился к самому уху: – как рука, не болит?

Аккуратно поднял мою руку, поцеловал пальцы.

Я от смущения и неожиданности вообще потеряла дар речи.

Зато его обрела Марина. Она завизжала так, что у всех дрогнули барабанные перепонки:

– Марк, ты что, флиртуешь с собачьей нянькой?

– Почему нет? – Марк снова притянул меня к себе:– испугала тебя эта девушка? Я её сам боюсь, – он расхохотался, повернулся к подбежавшему Бэн, схватившему его за