— Я все равно уже здесь. Давай, я тебя жду, — раздается в динамике.

Встаю с табуретки и осторожно выглядываю в окно. На грунтовке за забором и впрямь стоит знакомый внедорожник. Хватаюсь за голову от паники, в висках ухает пульс.

Откуда он узнал, где находится наша дача? Зачем вообще сюда примчался?

Понятно одно: мама с бабушкой не должны его увидеть.

Чертовски неловкая ситуация! Нормальные начальники в выходные на дачу к подчиненным обычно не ездят. Мама сразу поймет: между нами что-то происходит.

Пока мечусь по веранде, не зная, что делать дальше, звонок повторяется.

— Может, зайти к тебе? — с иронией в голосе предлагает Герман.

Не понимаю, шутит или нет. Вдруг действительно решил наведаться?

— Вы что! — возмущенно шиплю на него. — Немедленно отъедьте от моего дома! Чуть дальше по дороге есть поворот к лесу. Я скоро выйду сама.

— Кто-то приехал к нашим соседям? — слышится бабушкин голос из-за стенки. — Неужто Светка новым хахалем обзавелась? А машина-то какая красивая! Ты только глянь, Ир!

Натягиваю джинсы, проклиная решение Германа явиться в наш дачный поселок. Хоть бы он послушал меня и поскорее скрылся с глаз моих въедливых родственников!

Слышу звук мотора удаляющейся машины и облегченно выдыхаю.

— Ба, я потом закончу с яблоками. Пойду в автолавку, пока она открыта, — сообщаю я.

— Куда ты? Я только супа наварила куриного! — недовольно кричит с кухни бабушка.

— Я быстро, туда и обратно. Хочу купить себе чипсы, — выдумываю на ходу.

— Да разве можно есть эту вредную гадость? Тебе ведь не десять лет, ты должна заботиться о своем желудке. Эдак и гастрит заработать недолго, — ворчит бабушка, но совсем не злобно.

— Буду заботиться, но не сегодня. Очень хочется чипсов, прямо не могу удержаться, — улыбаюсь я, хотя саму трясет от собственной лжи, пусть даже такой безобидной.

Выхожу на улицу и, убедившись, что на меня никто не смотрит, сворачиваю в другую сторону, направляясь к лесу. Издалека вижу, как Касаткин теребит пальцами по открытому окну машины, наверняка в этот момент наблюдает в зеркало за дорогой.

Останавливаюсь около его тачки, скрестив руки на груди.

— Почему вы приехали? — хмурюсь я.

— А ты почему ушла, даже не попрощавшись со мной? — смотрит он нахально, и в синих глазах неистово танцуют огоньки.

Сейчас он не в привычном строгом костюме, отчего выглядит моложе своих лет. На голове надеты солнечные очки, под рукавами облегающей футболки хорошо выделяются бицепсы. Все-таки глава «Эталон-групп» — красивый мужчина.

— Разве я обязана отчитываться? Я обещала маме приехать и помочь.

— Ты ничего не сказала заранее!

— Так вы и не спрашивали.

— Прекрати мне выкать, мы не на работе.

— Хорошо, — сглатываю я.

Герман открывает соседнюю дверцу и кивком приглашает меня сесть.

— Зачем? — не понимаю я.

— Просто поговорим. Я не собираюсь тебя похищать.

Бросаю взгляд на улицу, вдалеке идет какая-то парочка, но я их совсем не знаю.

Нам и правда лучше отъехать подальше от любопытных глаз, пока мама не решила посмотреть, где носит ее нерадивую дочь, или прогуляться к соседям.

Неуверенно опускаюсь на пассажирское сиденье, Герман заводит машину.

— Что у вас тут есть?

— Смотря, что тебя интересует, — немного отхожу от шока. — Это самые обычные дачи. Ничего особенного. Дома, лес, река…

— Река — отлично. Показывай, где она находится.

— Надо свернуть направо, дальше по грунтовке, — объясняю я.

Сейчас, когда вырвалась на свободу, становится легче дышать. Теперь мама точно не увидит Германа. Конечно, машину он уже засветил, но, надеюсь, она ее не запомнила.

Через несколько минут добираемся до небольшого пляжа.

Сейчас, в конце лета, здесь практически никого нет, купальный сезон почти закончился. Только одинокие рыбаки, а еще компания подростков сидит на обрыве.

Герман осматривается, но едет дальше, по дороге вдоль реки. Вокруг один кустарник, иногда мелькают спуски к воде, около них небольшие полянки. В мае около водоема отбоя нет от любителей пикников. Но сегодня, как ни странно, пусто.

— А у вас тут симпатично, — хмыкает Касаткин, заглушив мотор.

Выходит из машины и потягивается, рассматривая речную гладь. Подхожу к нему, стараясь держаться на «пионерском» расстоянии, как обычно говорит мама.

Герман разворачивается и резко притягивает меня к себе, впечатав в свою грудь.

Его руки начинают жадно шарить по моему телу, вызывая дрожь, и я сама тянусь к боссу, хоть и пытаюсь сказать себе, что не нужно идти у него на поводу.

— У тебя ничего сегодня не болит? Все нормально? — хрипло шепчет он, покрывая поцелуями мои щеки и шею, отчего я запрокидываю голову назад.

— Все хорошо, — выдыхаю, находясь в эйфории от всего происходящего.

— Хочу тебя трахнуть, — произносит он, зарываясь пальцами в мои волосы.

Наши губы встречаются, и Герман целует меня. В его движениях сквозит нетерпение, страсть, жажда покорения новых вершин. Чувствую охвативший его азарт.

Я была права: он еще не наигрался, не распробовал меня толком. И, как любой нормальный активный мужчина, хочет большего. А я своим побегом лишь раззадорила его, распалила желание получить меня снова.

Язык умело проникает в мой рот, туда и обратно, словно Герман имеет меня этим самым языком, что пугает и заводит одновременно. Включаюсь в его игру и отвечаю на поцелуй, как умею. Все происходит само собой, мне даже не приходится думать. Просто срабатывают заложенные природой инстинкты, и от них никуда не деться.

Сама не замечаю, что мы уже стоим около машины. Шаг назад — и моя попа касается капота. Касаткин подхватывает меня за талию, усаживает на теплую поверхность, вклинивается бедрами между моих ног, не позволяя ретироваться.

— Здесь никого нет, давай займемся сексом. Обещаю, я не стану торопиться, — предлагает Герман, с трудом оторвавшись от моих губ. — Сегодня будет легче.

— Нет, только не здесь! — пугаюсь я, возвращаясь в реальность.

— Разве тебя не заводит секс на природе?

— Дело не в этом, — запинаюсь я. — Я так не могу, мне надо время, чтобы привыкнуть.

— К чему привыкнуть? Просто нужна практика.

— Мне надо привыкнуть к тебе, — смущенно поясняю я.

Отстранившись, он смотрит мне в глаза, пытаясь понять, что я имею в виду.

—