Ого-о. Это точно что-то новенькое.

– Я доверяю твоему выбору, – осторожно произношу. Демидов же настоящая пороховая бочка. – Но… – замолкаю.

– Но, – давит взглядом на меня. – Почему нет?

– А что делать, если я не хочу? – смотрю ему прямо в глаза. В них читается неописуемое изумление.

– Не хочешь еды от лучшего шеф-повара этого города? – вздергивает вверх бровь. Он явно не верит тому, что я говорю.

– Не хочу, – признаюсь. Вижу застывший на лице Демьяна шок и решаю прояснить причину странного для него решения. – Меня уже воротит от ресторанной еды, Демьян. Она вся однотипная, вкус у нее везде одинаковый. Пластиковый какой-то, – принимаюсь тараторить. – Я хочу домашней, своей. Такой, которую никто не сделает.

– Хочешь сказать, что приготовишь вкуснее? – с неведомыми мне вибрирующими нотками в голосе, задает вопрос.

– Да, – твердо киваю. – Насколько будет тебе вкусно - не знаю, но мне точно.

Демьян как-то странно хмыкает. Отворачивается, достает лист и ручку, кладет их передо мной.

– Пиши, – говорит требовательно.

– Что? – недоумевая, спрашиваю. Видимо, настал мой черед не понимать происходящего.

Хотя… Когда Демидов рядом я и так никогда ничего не понимаю.

– Пиши, что нужно купить, – поясняет, словно глупой. – Через час привезут.

Смотрю на лист, на ручку, за окно. Переминаюсь с ноги на ногу.

– Тут через дорогу есть магазин, – произношу аккуратно. Слежу за его эмоциями.

Мне кажется, я еще никогда прежде не была так напряжена, как сейчас. Пока Демьян рядом, у меня не получается расслабиться.

– И? – продолжает пристально смотреть на меня. Я горю под его взглядом, но глаз в сторону не отвожу.

– Сходишь со мной? – прошу, едва не пища. Голос от напряжения не слушается.

Демьян искренне удивляется.

– Ты хочешь затащить меня в магазин? – от искреннего удивления в его голосе меня пробирает на смех. Истеричный в нашем случае.

– А что здесь такого? – пожимаю плечами. – Все ходят за продуктами. Это нормально.

– Я не хожу, – отрезает категорично. – Мне все привозят.

– Ну и дурак, – фыркаю, не подумав.

По вытянутому лицу Демидова понимаю, что сказала это вслух, и прикусываю язык.

– Прости, – шепчу, судорожно придумывая, как выкрутиться. – Я не то хотела сказать, – в итоге произношу. Машу рукой, хватаю сумочку со стула и вылетаю из комнаты, каким-то чудом не коснувшись застывшего рядом с дверями Демьяна.

Но он не позволяет мне уйти далеко. Ловит, жестко толкает на себя и бережно останавливает в самый последний момент, не позволяя столкнуться.

– Ты что творишь? – ахаю, с ужасом осознавая, что мне нельзя резких движений. – Ты можешь ребенку навредить! – вспыхиваю.

На Демьяна словно ушат воды обрушивается.

– Прости, не подумал, – говорит сокрушенно. – Все в порядке? Я не успел навредить? – тут же принимается волноваться.

– Надеюсь на это, – отвечаю, честно пожимая плечами. Злость прошла, ее больше нет. Она растворилась в обеспокоенном взгляде Демьяна. – Сходишь со мной в магазин? – еще раз прошу его. – Мне нельзя поднимать тяжелое, а одна я не смогу принести то, что хочу купить, – признаюсь.

Демидов смотрит на меня, я с трудом выдерживаю, но глаза в сторону не отвожу. Если мы хотим вместе воспитывать нашего ребенка, то должны научиться принимать друг друга.

– Сходишь? – прошу еще раз.

– Хорошо, – сдается в конечном итоге. – Пойдем.

– Спасибо, – выдыхаю, заметно расслабляясь. – Когда выходим?

Глава 35. Марья

– Положить добавки? – спрашиваю у Демьяна. Он уже съел две порции, и не удивлюсь, если потребует третью.

На языке так и вертится сказать, что была права и такого не приготовят ни в одном ресторане, но отчего-то спешу его прикусить. Я хочу наладить с Демьяном контакт, а не взорваться в очередной раз на эмоциях и не поссориться.

– Нет, благодарю, – откидывается на стул.

– Наелся? – улыбаюсь ехидно.

Я вдруг ловлю себя на мысли, что мне нравится вот такой вот Демьян. Спокойный, разнеженный, домашний. В стенах этого дома со мной словно другой человек, вдумчивый, внимательный. Дем даже ощущается иначе, от него не хочется убежать, его не хочется уколоть.

Обнять его жажду.

– Да, – довольно кивает. – Сделаешь мне чай? – спрашивает, стреляя глазами в сторону духовки.

– Я еще ем, – показываю на картофельное пюре и запеченную под сыром и сметаной с чесноком курочку. – Салатик может быть желаешь? – киваю на один из самых простых и гениальных решений, которые есть. На салат из консервированной фасоли, сухариков и зелени. – Или помидорчик? – показываю на помидоры в собственном соку.

Еще у нас на столе стоит тарелка с квашеной капустой, душистым подсолнечным маслом и зеленым лучком, маринованные огурцы и икра из баклажанов.

Демьян смотрит на наш небольшой пир, сглатывает и отрицательно качает головой.

Значит, и правда наелся.

Или место для шарлотки бережет. Скоро узнаем.

– Так что там с чаем? – спрашивает, вновь стреляя глазами в сторону пекущегося пирога.

От разлетающихся по кухне запахов тяжело не поперхнуться слюной, и Демьян это чувствует в полной мере.

Он не приучен ни к домашнему уюту, ни к нормальной еде. Не знаю, какое у него было детство, но если тоже такое, то мне его искренне жаль.

Я хочу, чтобы у нашего ребенка все было иначе.

У нас будут семейные традиции, ценности, истории и шутки, которые понимаем лишь мы. Все будет.

Потому что на меньшее я не согласна.

– Чайник на месте, вода в кране, – произношу, как ни в чем ни бывало. – Чай мы купили в пакетиках, сахар в мешке. Если ты его распакуешь и насыплешь в сахарницу, то буду благодарна.

Говорю спокойно, но по мере моих слов лицо у Демьяна все сильнее вытягивается. Он явно не ожидал подобного отношения к своей царской персоне.

А я чего? Я ничего. Я ем! И точка.

– Мне? Самому? – смотрит на меня исподлобья.

Одариваю его самым милым взглядом, на который только способна, и вместе с тем пытаюсь понять, он зол или он удивлен. По интонации ничего не разобрать.

– Курочки? – протягиваю ему сочный кусок. Он