— Так, давайте немного отойдём… — услышал я позади голос Лакроссы. Правильно. Мне может понадобиться пространство.

— Девушек хочешь обыскать, да? — придвинулся я к нему. Он отшатнулся, солдаты тоже. Я расстегнул пояс, и тот вместе с оружием упал на щебёнку крыльца. — Начни с меня.

— Чтобы я прикасался к тебе? — скривился он. — Да ты просто грязь из-под ногтей. Ты со мной одним воздухом дышать недостоин!

— Грязь из-под ногтей, говоришь? А ты тогда кто, отрыжка человека? Твой собственный род избавился от тебя, и тебе пришлось консьержкой стать?

Судя по побледневшему, затем побагровевшему лицу, я попал в точку. Скорее всего, передо мной просто мелкий барон, получивший должность с мало-мальской властью. И он использовал её на полную катушку.

— Как ты смеешь? — процедил он. Скинул перчатку и ударил меня по щеке наотмашь. После с минуту прыгал, прижимая к груди ушибленную руку, и орал: — Дуэль! Я вызываю тебя на дуэль!

А потом я его ударил наотмашь. Парень сделал в воздухе тройной тулуп и потерял сознание. Его тело грохнулось на землю, как мешок с дерьмом. Впрочем, им он и был.

Гвардейцы молча наблюдали всю сцену. Поднимать парня не спешили.

— Как его зовут хоть? — спросил, надевая пояс обратно.

— Барон Мессеров, — ответил правый, с жирными гусарскими усами.

— Он всегда такой?

— Ага.

— Ясно. Я — барон Дубов.

— Да мы знаем, Ваше благородие. Сами видели, хотели ему объяснить, но он сегодня нализался, — говорил гвардеец. А в воздухе и правда висел сивушный аромат. — А ещё начальник караула. Только это между нами, Ваше благородие. Вы уедете, а нам с ним ещё жить.

— Соболезную. Как барон Мессеров проспится, сообщите ему, что, если желает дуэль, я готов. Пусть присылает секунданта. А ежели нет, то передайте, что, если ещё раз мне на глаза попадётся, я ему башку откручу, а мой волк в неё помочится.

— Непременно передадим, Ваше благородие! — спрятал улыбку в усы солдат и взял барона за ногу. — Ну, Тимоха, бери за вторую и потащили. Глядишь, землёй всю дурь из башки выбьет.

Гвардейцы пошли, волоча начальника по земле. Тот же усатый, пыхтя, снова обратился ко мне:

— Не сочтите… за дерзость, Ваше благородие. Но, боюсь, этот удар вам ещё аукнется.

— Ага, — усмехнулся я. — Как аукнется, так и откликнется.

После этого солдаты растворились в темноте сада, а мы вошли в дом. Настроение у меня сразу поправилось по двум причинам. Первая: дал мудаку по щщам, а значит, уже день не зря прошёл. Вторая: дом был великолепен. Высокие потолки, дорогая мебель, хрустальные люстры, огромные комнаты, в общем — дорого-богато! Девушки же вообще словно в сказку попали.

— Пронзи меня копьё, если это не дворец Императора, — прошептала оркесса.

Близко, Лакросса, очень близко.

Мы стояли посреди холла, и комнаты разбегались в разные стороны. А ещё здесь же была лестница на второй этаж, где тоже виднелись комнаты и выход на террасу. Рядом стояли в аккуратной кучке наши чемоданы.

— Это не он, — сказал я, беря свой рюкзак. — Располагайтесь, выбирайте комнаты по душе. Чур, моя — с нормальной кроватью.

— Господин, ваша рука, — подошла ко мне Вероника, когда остальные девушки помчались осматривать дом.

— А что с ней?

— Вы так сильно ударили того барона… Нет, вы не подумайте, — хлопала синими глазами брюнетка, — мне очень понравилось, как вы защитили нас. Я себя на миг аристократкой почувствовала. Будто мою честь отстояли… В общем, может, вашей руке нужен массаж?

Вероника закусила губу, глядя на меня снизу вверх и игриво покачивая отставленной назад ножкой.

— Может, и не помешает, — хохотнул я. — Но позже. Сперва — ужин! Если его не принесут через полчаса, клянусь, пойду в сад охотиться.

Да, я был уже сильно голоден. Во всех смыслах!

Выбрал себе комнату с балконом на втором этаже. Она была небольшой, но уютной. Камин, широкая кровать, несколько удобных и больших кресел, поставленных будто для меня, журнальный столик с парой томиков и бутылка шампанского в ведре со льдом. Встречали здесь по высшему разряду.

Ужин принесли через пятнадцать минут. Наша четвёрка собралась на первом этаже в небольшой столовой и села за стол, накрытый белой скатертью. Молчаливые и учтивые слуги ставили перед нами ещё горячие блюда.

И они были выше всяких похвал! Нежный эскалоп в соусе из белого вина просто таял во рту. Острый суп из морепродуктов, множество мелких, но ужасно вкусных закусок и несколько бутылок вина.

Мы быстро наелись и захмелели, весело болтая и обсуждая события дня. Волк улёгся у небольшого камина и заснул, а его живот раздулся от еды. Агнес старательно изображала полёт барона Мессерова, а Лакросса с Вероникой хохотали до слёз. Закончили посиделки уже за полночь и разбрелись спать

Но не прошло и четверти часа, как дверь моей комнаты, тихо скрипнув, отворилась. Я как раз вышел из душа в одном полотенце. Через приоткрытую дверь проскользнула Вероника. На ней был простенький халат. Она его тут же скинула и осталась в соблазнительном нижнем белье.

— Господин, я пришла сделать вам массаж, — промурлыкала она, закрыла дверь и медленно подошла, покачивая сочными бёдрами.

Она не была худышкой. Её фигура представляла собой соблазнительные песочные часы. Большая грудь чуть не вываливалась из лифчика, узкая талия, лакомые полушария ягодиц.

— Только руки? — спросил я.

Она тихонько засмеялась и взялась за узелок на полотенце. Её щёки зарумянились от смущения.

— Надеюсь, что не только. Вы сегодня защитили мою честь, господин. Позвольте мне отдать её вам.

И она отдала. Сперва сделала, конечно, потрясающий массаж, размяв мои мышцы, затёкшие от двух ночей на полу в поезде. Так что не один раз отдала. Можно сказать, я её тоже отблагодарил.

А иметь служанку не так уж плохо! Даже отлично!

Когда мы закончили, потная девушка рухнула на смятые простыни рядом со мной, а за окном начал заниматься рассвет. Так мы и заснули мертвецким сном.

Утром во время завтрака в столовую вошёл Павел. Он разительно изменился. Я даже уважительно закивал. Со времени нашего знакомства он раздался в плечах и подтянулся. Белый мундир подчёркивал его слегка изменившуюся фигуру. Волосы зачёсаны набок, на поясе клинок с золотой филигранью на рукояти, высокие, начищенные до блеска сапоги и