На четвертой попытке тип в очках вышел из себя.

— Харамзада баквас![Грязное дерьмо!]

Вот ты пакистанская сука и попался.

На Ближнем Востоке к ругательствам подходили с не меньшей изобретательностью, чем у нас, а богатство региональных диалектов добавляло им колорита.

— Смерти хочешь? Сучку твою сейчас сюда придёт и будешь видеть как пулю ей в лоб? Хочешь?

По знаку Очкастого Водитель подошёл ко мне и хорошо так врезал мне в живот. Удар у него был поставленный, тяжёлый — у меня весь воздух вышибло из лёгких. Я качнулся вперёд, выдохнул медленно, через сжатые зубы, глуша рвущийся наружу стон. Такого удовлетворения я им не дам.

— А теперь давай без этого дерьма. Пароль.

— Пароль привык на цифровом блоке на клавиатуре набирать. Пальцы помнят. Поэтому путаю. — мой голос звучал хрипло, дыхание пока не восстановилось.

Вот он этот момент.

Типчик нахмурился, пристально смотря на меня своими тёмными, злыми глазами. Водитель замер без движения, но его тяжелый взгляд сквозь прорези балаклавы я также чувствовал на своем лице. Юрик ткнул меня стволом, но молча, видимо, старался не отсвечивать перед «старшими».

А вот реакция Муратова меня удивила.

— Пусть сам наберёт. У меня тоже такое бывает. Привык к нумпаду. Вслепую пароли набираю. Руки помнят.

Я успел досчитать до шести, когда Очкастый зло сощурился и сквозь зубы произнес:

— Освободи ему руки.

Стяжка лопнула с сухим щелчком и тот же миг издалека раздался пронзительный, женский крик. Всё внутри меня оборвалось.

Холодная волна прошла по позвоночнику, сжимая грудь стальной хваткой.

Я знал этот голос.

Знал его до последней дрожащей интонации.

Нина.

Значит, времени больше нет.

Я сжал ладони, ощущая лёгкое жжение на коже там, где пластик оставил глубокие следы.

Адреналин хлестанул в кровь.

Если до этого я тянул время, то теперь момент настал.

Пора действовать.

* * *

Нина

Первые несколько минут я была оглушена своим успехом.

Никогда в своей жизни я не испытывала более пьянящего чувства, чем в данную минуту. Не просто так люди говорят, что по-настоящему начинаешь ценить жизнь, когда стоишь на грани смерти. Вот и сейчас, когда стяжка на моих руках наконец-то лопнула я ощутила такой прилив адреналина, что казалось, сердце выскочит из груди. Кожа на запястьях горела от боли, но это было ничто по сравнению с восторгом от обретённой свободы. Я глубоко вдохнула, будто впервые за долгие часы смогла снова дышать полной грудью.

Каждый нерв моего тела был натянут, как струна, но страх, который сковывал меня раньше, начал отступать. Вместо него пришло осознание: у меня есть шанс. Шанс спастись. Шанс бороться.

Я быстро потерла ноющие руки, пытаясь вернуть в них чувствительность, и огляделась. Нельзя терять ни секунды.

Я осторожно встала — со свободными руками это было не в пример проще.

Сердце билось быстро, но я заставила себя дышать глубже, стараясь выровнять дыхание и сосредоточиться.

Главное — не паниковать или хотя бы попытаться сохранять трезвый рассудок.

Я прислушалась. На складе было тихо, слишком тихо. Словно в фильме ужасов, где в любой момент ждёшь, когда из-за угла кто-то выскочит и нападёт на тебя. Мурашки пробежали по спине, но я заставила себя сделать первый шаг.

Я молилась, чтобы после разговора похититель мог ослабить бдительность и оставить дверь незапертой.

Запястья пульсировали болью, словно невидимые оковы всё ещё впивались в кожу. Кровь медленно возвращалась в онемевшие пальцы, и каждое движение отзывалось неприятным покалыванием. Ладони саднили, исполосованные мелкими порезами и занозами. Щека горела, напоминая о грубом ударе. Похитители вели себя жестко, не оставляя ни капли надежды на то, что этот кошмар закончится мирно.

Колени дрожали, но я упрямо двигалась вперёд, ступая осторожно, стараясь не шуметь.

И когда до выхода оставалось буквально несколько шагов, со стороны двери донёсся приглушённый шум. На миг я замерла, прислушиваясь.

Сердце подпрыгнуло к горлу.

Кто-то идёт.

Развернувшись на месте, я поспешила вернуться, усилием воли заставляя себя не сорваться на бег. Не хватало в темноте подвернуть ногу, запнувшись за одну из сломанных палет, которые здесь валялись повсюду.

Дверь тихо скрипнула за моей спиной, открываясь. Человек вошёл внутрь. Шаги вторглись в тишину, дробясь эхом о бетонные стены и неумолимо сокращая расстояние между нами.

Паника подступила к горлу, я была только на середине пути.

Звук его шагов эхом отражался от стен, становясь всё громче, чем ближе он подходил. В тишине склада он казался оглушительно громким. Сердце яростно колотилось в груди, его гулкие удары оглушали, перекрывая все звуки вокруг.

Последние метры до места, где меня оставил наёмник, я словно пролетела, даже не заметив. Рухнула на палету, будто я с неё и не вставала, и устремила взгляд в темноту, откуда в любую секунду должен был выйти человек.

Силуэт вышел из-за поворота на секунду оказавшись под старой лампочкой. Мужчина был крупным и высоким, ростом с Влада или даже выше. И это определенно был не тот же самый наёмник, который приходил за мной раньше. Лицо наёмника, как и у его подельников, было закрыто балаклавой. Невозможность видеть его выражение лица, эмоции многократно усиливала мою тревогу и превращала мужчину в безликую угрозу, от которой невозможно было угадать следующего шага.

В последний момент я вспомнила о главном. Спохватившись, спрятала руки, завела их спину. Наёмники ни в коем случае не должны узнать, что я освободилась — иначе я потеряю своё единственное преимущество. Пальцами одной руки обхватила своё запястье, едва успев, как мужчина, ни говоря ни слова, схватил меня за руку чуть ниже плеча и одним резким движением поднял на ноги. Пальцы от сильного рывка соскользнули с руки и чуть не расцепились, выдавая меня.

Железная хватка наёмника не оставляла ни малейшего шанса вырваться. Мы двинулись вперёд по тем же полутемным коридорам. Пыль висела в воздухе, наполняя лёгкие тяжёлым, удушливым воздухом, оседала на кожу и одежду, заставляя меня чувствовать себя ещё грязнее, ещё беспомощнее.

«Зачем он пришел за мной? Что они собираются делать?»

Я старалась дышать ровно, но напряжение сковывало мышцы, а мысли метались, выискивая хоть какой-то выход из этой ловушки.

Вскоре мы вошли в помещение с высокими потомками. Я напряженно смотрела по сторонам ища выход, укрытие, оружие — что угодно. Но вблизи не было ничего, что могло бы помочь мне вырваться. Только у самых стен валялись грязные палеты, поломанная мебель и прочий мусор. Несколько старых ламп дневного света, включенных в разных частях ангара, не могли