— Это частный, — вздыхаю. — Я даже не буду скрывать, что мне на такой наверняка никогда денег не хватит, я не представляю сколько это стоит. Тут все нравилось, но эта женщина… Короче, не важно. Попробую устроить его в сад у дома. Спасибо, что выслушал.

Нам приносят еду и Костя больше не спрашивает у меня ничего личного, мы говорим только о работе и ни о чем больше. И я на самом деле очень благодарна ему за это.

Он закрывает счет, даже не дав мне вставить и слова, мы возвращаемся на работу, а домой я еду с Ильей, который тоже сегодня был в офисе.

Я не рассказываю ему о проблемах с садом, потому что он расскажет Арине, а та сразу побежить решать вопрос сама, а мне это не нужно! Поэтому с ним мы тоже болтаем о работе и слава богу я возвращаюсь домой к моему золотому ребенку.

Мы печем печенье, смотрим мультики, рисуем и много смеемся. А когда я усаживаю Макса в ванную и впервые за вечер беру в руки телефон, то замечаю там непрочитанное сообщение.

Костя: С понедельника Макс идет в сад. Я договорился с той заведующей, очень понимающая женщина оказалась!

Боже… Костя!

Глава 15. Костя

Я заплатил этой тетке кругленькую сумму, чтобы она приняла сына Светы в сад с широкой улыбкой на лице, а не с кислой миной, с которой она меня встретила, как только я вошел в кабинет.

Все любят деньги, я не осуждаю, но ее немного все-таки да.

Она сначала с потухшими глазами сказала: “Светлана — мать одиночка, я все понимаю, но…”

А потом я ляпнул, что она больше не одиночка и папа нашелся и она быстренько приняла Макса в сад.

Я так сказал, потому что левый мужик, так волнующийся о ребенке, наверное, немного странно мог бы выглядеть в ее глазах. Не буду же я ей объяснять, что мне небезразлична мать мальчишки и что мне ничего не стоит отлистать ей пачку тысячных купюр за место в детском саду.

Она просияла, быстро сунула их в стол и сказала, что ждет мальчика с понедельника и очень рада, что его отец так активно принимает участие в его жизни.

Ха-ха.

И почему-то вышел я оттуда с радостью в душе, что помог Свете. Мой мотив прост: мне нужен финансовый директор, который не будет постоянно о чем-то переживать. А ребенок под боком в саду, в который они хотели — это девяносто процентов ее спокойствия, все просто!

А еще мне показалось, что слово “папа” в отношении меня — это довольно прикольно.

Интересно, я заведу когда-нибудь семью? Будут ли у меня дети?

Я тут просто вроде как решил уже остепениться, потому что просто пора, но о чем-то большем, чем просто не трахать своих сотрудниц направо и налево так толком и не задумался.

Наверное, надо хотя бы попробовать. Мог бы я был быть отцом?...

***

Этот клиент выносит мне мозг уже полтора часа, требуя такие странные условия страховки, которые не просто нам не выгодны, они загонят нас в яму в случае чего, но уступать из нас двоих никто не готов.

— Меня рекомендовали вас, как лучшую страховую!

— Мы и являемся лучшей, но поймите, бывают моменты когда и мы вынуждены отказывать. Я предлагаю вам самые выгодные условия.

— А я их отклоняю! — верещит она.

— Тогда, к сожалению, вынужден сообщить, что мы не сможем предоставить вам никаких услуг.

Тетка — ад лютый, после нее надо вызывать священника, чтобы тот освятил кабинет, честное слово. Она наконец-то уходит, хоть и с диким воплем, хлопает дверью как сумасшедшая, а я просто откидываю голову на спинку кресла и пытаюсь не отбросить коньки, потому что голова болит просто невыносимо, кажется, что изнутри кто-то лупит по ней молотком и пытается расколоть мне череп как минимум пополам.

В ушах шумит, на виски давит, я что, умираю? Даже перед глазами какие-то пятна прыгают, не вижу ни черта толком.

— По-моему, она неадекватная, — голос Светы слышу как под толщей воды и жмурюсь, потому что в голове начинает гудеть еще сильнее. — Костя? С тобой все хорошо?

Я даже успеваю отметить, что она говорит со мной на “ты” в стенах офиса и что голос у нее очень встревоженный.

— Кость? — она точно подошла ближе.

— Башка раскалывается, гудит все, не вижу ни черта, — говорю ей, от своего же голоса тошно, потому что как будто на ухо клаксоном гудят.

— Мигрень, — диагностирует она, — надо лечь.

Чувствую себя какой-то развалиной, а еще ощущаю ладошку Светы в своей. Встаю, реально ни черта не вижу, это, на хрен, что?! Старость? Света укладывает меня на диван и что-то говорит, почти не слышу, но через минуту моих губ касаются пальцы.

— Выпей. Это обезболивающее.

Пью. Без лишних вопросов. Нельзя так доверять людям, наверное, но из ее рук пью без лишних вопросов.

А потом чуть не мурлыкаю, когда чувствую что-то прохладное на своем лбу и пальцы, массирующие мне затылок и виски.

Я умер и попал в рай, да?

Не знаю, сколько времени проходит, вообще не уверен, что я каждую из этих минут нахожусь в сознании, потому что очевидно меня отключает, но мне становится легче. Гораздо!

Боль немного утихает, гудеж почти прекращается. Не могу сказать, что я бодрячком, но умирать уже почти не хочется.

Открываю глаза. Почти не размытый силуэт Светы стоит надо мной. Сразу ощущаю ее пальцы — они массирую виски, гладят переносицу, лоб, перебирают волосы.

— Ты что, волшебница? — спрашиваю сразу. Что она делала