Мир сужается до нас двоих, до его руки, скользящей вдоль моей талии, до того, как его пальцы касаются внутренней стороны моего запястья легко, но так точно, будто знал, что именно там я становлюсь податливой.

Поцелуй как ток. Не торопливый и не нежный. Уверенный. Я тону в нём, растворяюсь. У меня нет больше мыслей только ощущения. Его ладонь скользит вверх по моей спине, встречая кожу под лямкой бюстгальтера, а я инстинктивно выгибаюсь, будто даю добро.

Я не могу остановиться ни в движении, ни в этом чувстве. Хочу всё сразу. Хочу его дыхание на своей шее, хочу услышать, как меняется его голос, когда я впиваюсь зубами в его плечо, хочу, чтобы его руки были везде, чтобы выжгли на мне каждую секунду этой ночи.

Он сминает простыню рядом с моим бедром, когда тянет меня к себе. Его тело горячее, сильное, и я ловлю себя на том, что хочу, чтобы он не сдерживался. Хочу это ощущение, когда мужчина, привыкший всё контролировать, вдруг теряет это.

Он дразнит меня губами, языком, дыханием. Он будто бы даёт, а потом отступает, оставляя меня голодной, и этот голод начинает жить во мне, растёт, вырывается наружу — в стоне, в том, как я выгибаюсь, хватаю его за волосы, царапаю ногтями грудь.

Движения становятся быстрее. Мягче и в то же время острее. Как будто всё внутри меня перешло в режим полной чувствительности — каждое касание, каждый выдох, каждое дрожание воздуха между нашими телами. Я чувствую, как он меня читает, слышит каждый мой шорох, каждый стон, как будто мы движемся в одном ритме, в унисон, сливаясь до полного забвения.

Где-то позже время перестаёт существовать. Есть только это: тепло, чуть дрожащие мышцы, сердце, которое бьётся так громко, что кажется услышит весь дом.

Когда всё заканчивается, я лежу, уткнувшись носом ему в ключицу, и слышу его пульс. Мне спокойно. Странно спокойно.

— Кажется, я официально изменила статус «просто тренировка», — бормочу в темноту.

Он хмыкает, проводя ладонью по моим волосам.

— Ты никогда ей не была, — отвечает. — Ты была стихийным бедствием.

— Ещё одно слово «хаос» и я укушу, — предупреждаю сонно.

— Хаос, — шепчет он у самого уха.

Я лениво кусаю его плечо. Он смеётся.

Мы остаёмся лежать обнажённые, сбившиеся с дыхания, в полуразвалившейся постели, среди смятых простыней и падающего с тумбочки телефона.

— Этот зефир… — хрипло говорит он, — всё-таки был хорошей идеей.

***

Просыпаюсь от того, что в комнате светло. Солнце пробивается сквозь шторы. На тумбочке его часы, мой телефон, стакан с недопитой водой. Рядом — тепло.

Он лежит на боку, чуть отвернувшись, дышит ровно. Волосы взлохмачены, на щеке отпечаток подушки. Без "бронежилета" он выглядит моложе, почти мальчишкой. Мне хочется потрогать его ресницы, но я боюсь разбудить.

Внутри странное чувство: смесь лёгкой паники и… счастья. Я тянусь к телефону, проверяю время — девять с хвостиком. Внезапно осознаю:

— Боже, мы проспали весь «идеальный утренний кардио-план», — шепчу себе. — И мне не стыдно.

И в этот момент на тумбочке вибрирует его телефон.

Экран вспыхивает. Имя высвечивается крупно, чётко. Я не подглядываю специально он просто повернут ко мне экраном.

«Алина».

Телефон продолжает вибрировать. Кирилл шевелится, морщит лоб, тянется к тумбочке вслепую. Берёт трубку, хрипло:

— Алло…

Я слышу только его сторону, но по тому, как у него меняется лицо, мне и не нужно второго канала.

Пауза.

Он садится на кровати, прикрывает рот ладонью, зевнув, бросает быстрый взгляд на меня. Я делаю вид, что смотрю в окно и меня не интересует его разговор.

— Сейчас не очень удобно, — говорит он тихо. — Я… дома.

Ещё пауза.

Голос на том конце я не слышу четко, но слова доносятся отдельными островками:

— …нам надо снова поговорить…

— …это важно…

— …твоя работа…

— …я не отстану, пока не поговорим…

Кирилл выдыхает. Сжимает телефон сильнее.

— Алина, — наконец произносит. — Не лучший момент.

Пауза.

— Хорошо. Я подумаю.

Пауза.

— Нет, я не один.

Глава 13

Кирилл

Просыпаюсь от тишины.

Не от будильника, не от звонка, не от стука в дверь, а от непривычного ощущения, что рядом кто-то дышит ровно, спокойно, не тревожа воздух.

Пару секунд не понимаю, где я. Потолок не мой. Шторы не мои. Запах тоже не мой: чуть сладкий, домашний, смесь кондиционера для белья и чего-то тёплого, женского.

Соня.

Тело вспоминает быстрее головы: её руки на моей спине, её смех, когда я запутался в её простыни и то, как она потом цеплялась, будто боялась, что я исчезну.

Я поворачиваю голову. Она спит на боку, ко мне спиной, волосы растрёпаны по подушке, плечо открыто. По одеялу видно мягкий изгиб талии и бёдер.

Телефон на тумбочке снова вспыхивает и снова «Алина».

Вчерашний звонок. «Нам надо поговорить».

Я, полусонный, тогда отмахнулся: сказал, что не могу, что занят, что подумаю. Сейчас экран снова светится её именем как напоминание о том, что прошлое не уходит, если его не выкинуть за дверь. Оно стоит в подъезде и звонит в домофон до посинения.

Соня смотрит на меня. Взгляд короткий, холодный.

— Это она? — спрашивает спокойно.

— Она, — подтверждаю. — Бывшая.

Вижу, как у неё на секунду напрягаются плечи.

— И? — спокойно.

— И с утра, похоже, снова пытается вписаться в мою жизнь, — вздыхаю. — Говорит, «важный разговор».

— Ты собираешься с ней встретиться? — без обвинения, просто вопрос.

Я смотрю на неё. Этот момент можно просрать одним неверным словом, на утро после первого секса... Сказать «нет, конечно», а потом всё равно пойти. Или сказать «да» и ждать, что она устроит сцену.

— Я не знаю. Часть меня хочет послать её нахрен. Другая…

Пожимаю плечами.

— Другая хочет понять, что она там затеяла и зачем лезет в «Pulse».

Соня кивёт. Лезть в мои дела она не торопится.

— Если ты думаешь, что я сейчас начну кричать «никогда к ней не ходи», то нет, — говорит. — Это твоя история.

Пауза.

— Но знай, если ты вдруг решишь снова в неё залезть, я вылезу из твоей. Без сцен. Просто… уйду.

Она говорит это спокойно, и от этого внутри неприятно щёлкает.

— Я не собираюсь возвращаться к ней, Соня, — говорю сразу.