— Мда. — Корш отложил письмо на столик, снял пенсне и помял переносицу пальцами. — Сочувствую вашему горю, молодой человек. Потерять семью — по-настоящему тяжело.

— Благодарю, ваше высокородие.

— Кем вам приходится Николай Никанорович?

— Двоюродным дедом по матери.

— Он просит принять вас на государеву службу. — В голосе Корша прозвучал скепсис.

— Да, ваше высокородие.

— Называйте меня по имени-отчеству. Покажите ваш родовой перстень.

Я на секунду смутился и замешкался. Перстень был зашит в подкладке, подальше от чужих глаз. Так что мне пришлось расстегнуть сюртук и руками разорвать шов. Корш наблюдал за моими манипуляциями без тени улыбки и даже одобрительно кивнул.

— Вот. — Я продемонстрировал ему золотой перстень на ладони.

— Наденьте, — велел он мне.

Перстень сел на палец как влитой. И тут же на нём вспыхнули огоньки магического огня, складывающиеся в оскаленную собачью морду, герб рода Скуратовых.

— Да, вы действительно тот, за кого себя выдаёте, — с тенью сожаления в голосе произнёс Корш. — Вот уж не думал… Да, подкинул задачку старый лис.

Он встал и прошёлся по гостиной, искоса поглядывая на меня.

— Вы ведь понимаете… Эээ…

— Михаил Дмитриевич, — напомнил я.

— Вы точно понимаете, Михаил Дмитриевич, на что идёте? Государева служба — это не общественная баня, куда можно войти за гривенник и выйти в любой момент. Если вы думаете, что сможете отсидеться, пока враги забудут о вас, а потом вернуться к прежней жизни, то сильно ошибаетесь.

— Да, Иван Карлович, я всё понимаю.

— Покинуть службу вы сможете, — не слыша меня, продолжал Корш, — только отслужив положенный срок или в связи с серьёзной болезнью. Считайте, что вы добровольно вступаете в кабалу.

Он слегка сгущал краски, видимо, рассчитывая меня отговорить. Чиновники вполне имели возможность покинуть службу, если начальство сочло уважительными причины ухода. Это имело и обратную сторону: чиновника могли выгнать только за действительно серьёзный проступок. Теоретически, попав на службу, человек мог вообще ничего не делать и получать жалование. Да, ему не видать повышения и премий, но уволить его было бы весьма сложно.

— А главное, вам, Михаил Дмитриевич, придётся отказаться от боярства. Вы осознаёте, что это значит? Получить его обратно не будет никакой возможности. Никакой! — подчеркнул он, подняв палец вверх. — Даже государь не сможет вернуть его вам. А значит, вы навсегда лишитесь доступа к родовой магии. Готовы вы ли на это пойти? Не будете потом кусать локти?

Остановившись напротив, он пристально посмотрел мне в глаза. Я выдержал его взгляд и кивнул.

— Решение принято, Иван Карлович. Я хочу поступить на государеву службу.

— Хорошо. — Корш кивнул, вернулся в своё кресло и указал на диванчик напротив себя. — Садитесь, Михаил Дмитриевич.

Он сложил руки перед собой домиком и молча разглядывал меня.

— Вы похожи на Николая Никаноровича, егоровские черты, — хмыкнул он, — а глаза, мне кажется, скуратовские. Я вспомнил, мне однажды довелось видеться с вашим отцом. Достойный был человек.

Я благодарно кивнул.

— Давайте подумаем, что я могу для вас сделать, молодой человек. Самое простое — это помочь получить чин коллежского регистратора и отправить служить в какой-нибудь уездный городок. Скажем, в Епифань или Крапивну, где вы не будете привлекать внимания.

От такой перспективы я непроизвольно вздохнул. Даже мне, далёкому от чиновничьей жизни, было известно: коллежский регистратор в уездном городе без связей и денег — это приговор. В театре даже сложился такой типаж, обозначающий спивающегося неудачника без перспектив.

«Скажи, что ты не ищешь простых путей, — подсказал в голове Захребетник. — И держись уверенней — он к тебе присматривается».

— Простите, Иван Карлович, но я предпочёл бы сложный путь. Скуратовы не боятся трудностей.

По лицу Корша мелькнула лёгкая улыбка.

— Похвально, молодой человек, похвально. Тогда я могу сделать вам интересное предложение.

Он сделал паузу, пристально разглядывая меня.

— Отправлю вас в Тульскую городскую канцелярию моего ведомства. Начните работать, пообвыкнетесь. И присмотритесь, как там идут дела. Чем дышат сотрудники, хорошо ли выполняют свои обязанности и всё такое. И если покажете себя, то я о вас не забуду.

Я не стал отвечать сразу, обдумывая ситуацию. С одной стороны, Корш предлагал мне стать его «шпионом» в подчинённой канцелярии. Наверняка это часть какой-то аппаратной игры между чиновниками, в которой мне предстояло стать пешкой. Не слишком завидная и почётная роль. С другой стороны, а что я теряю? Не в моём положении разбрасываться такими предложениями. А так я становлюсь человеком Корша, и при некотором везении моя карьера пойдёт в гору. Всё лучше, чем прозябать в уездном городе до старости.

«Хорошие сапоги, надо брать, — странно хмыкнул Захребетник. И тут же добавил не терпящим возражений тоном: — Мы принимаем предложение».

— Я согласен, Иван Карлович.

— Не сомневался, что вы согласитесь, Михаил Дмитриевич. Но в этом случае я должен вас спросить о некоторых вещах. — Корш подался вперёд. — Расскажите мне, что произошло в вашем поместье. Как случилось, что род Скуратовых уничтожили?

* * *

Естественно, я не стал рассказывать Коршу всё в подробностях. Коротко обрисовал про нападение людей Басмановых и смерть семьи. В душе же у меня царил холод, замораживающий боль и слёзы, — подарок Захребетника, сохраняющий ясность мыслей. Естественно, о самом Захребетнике и договоре с ним я упоминать не стал. О таком вообще нельзя говорить вслух, чтобы не оказаться в глубоких казематах Священного Синода. Шутка ли, гуляющий по улицам одержимый! Непонятно только, кто у меня внутри: бес, чёрт, демон или ещё что похуже?

— Благодарю, — кивнул Корш. — Простите, Михаил Дмитриевич, что заставил вспоминать о трагедии.

Я прикрыл глаза и изобразил на лице полагающуюся печаль. Холод так и сжимал сердце, не давая волю чувствам, — Захребетнику я нужен был с ясными мыслями и трезвой головой.

— Что же, тогда не будем затягивать. Как начальник губернского управления Коллегии Государевой Магической Безопасности… — По губам Корша скользнула улыбка, словно ему доставляло удовольствие произносить полное название своей должности. — Я имею право сам назначать людей на младшие должности и приводить к присяге. Идёмте.

Он встал и, не оглядываясь, двинулся из гостиной. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

* * *

Корш отвёл меня то ли в свой кабинет, то ли в личную библиотеку. Все стены