защищал его от того, чтобы стать марионеткой в руках Констабаля, хотя, конечно, лазурная волна не прошла бесследно, ведь Йимирон почувствовал, как содрогнулся его разум и как по всему телу пробежалась неприятная дрожь, когда волна коснулась и его. Йимир старался какое-то время восстановить пошатнувшийся разум, пока его друзья и его враг осыпали его своими ударами. Но всеми этими приёмами они могли сломать только лишь два, в лучшем случае три рубежа его сущности из порядка двадцати. И то все эти сущности разрушали его друзья, потому что только они могли нанести достаточно изощрённый и сильный урон. Далод хоть и ниспровергал на саткара мощные чары, но всё это ни в какое сравнение не шло с тем, что давали высшие знания четырёх стихий. Неизвестно, понимал ли это сам Констабаль, но он ни на миг не останавливал свой град из всевозможных стихий в разных проявлениях и комбинациях. Многочисленные известные и уникальные самодельные приёмы позволяли ему быть непредсказуемым и достаточно опасным противником. Истинным чародеем. Именно таким и должен быть сын Йора. Жаль только то, что Констабаль избрал путь скверны.
Окончательно придя в себя, Йимир тут же метнулся в его сторону, готовя Прокладывателя смертного пути. Противник до последнего стоял на месте, производя до десяти приёмов в одно мгновение. Однако, когда до удара оставалось такое же одно мгновение, финтар подменил себя на иллюзию. Однако зоркий глаз саткара успел увидеть это, а сила Орха позволила ему не потратить драгоценный миг для того, чтобы нанести удар по обманке. Вместо этого Йимир перенаправил импульс удара в ту сторону, где оказался Констабаль. Если маг и растерялся, то лишь на краткий миг. Не успев сосредоточиться для нанесения следующего града ударов, он поменялся местами с Олией. Теперь он оказался среди друзей, которые преследовали Йимирона, а возлюбленная кольера стояла перед ним в обличии ветра-чародея. Казалось бы, ничего страшного не может произойти. Будучи в таком обличии, она неосязаема. Но вот только это не работает с артефактом из Атрака. Орх мог нанести ей урон. Так что Йимиру снова пришлось приложить усилия, чтобы перенаправить импульс удара на Констабаля. Однако сделать такую мощную дугу у саткара не хватало мастерства, а потому клинок снёс одну из колонн Кольена. Немедля ни мгновения и не давая противнику собраться с мыслями, Йимирон снова ринулся на него, готовя Орха и уже сплетая новые магические приёмы. Констабаль прятался за спинами Зандра и Симентория, одновременно готовя противовесы. Однако ему так и не удалось пустить их в ход по трём причинам. Во-первых, Йимир сплетал что-то невообразимое, из-за чего было даже сложно понять, какие именно контр чары нужно применить, чтобы уравновесить его нападение. Во-вторых, это было что-то очень могущественное, и даже всех знаний и сил далода не хватит, чтобы составить достойный противовес. Где-то приблизительно половина эффектов всё-таки материализуются. В-третьих, прошло достаточно времени, чтобы дух войны, источаемый оружием Дракалеса, просочился в него и начал влиять на его разум. А ведь разум чародея – это его единственная сила. А этот самый дух войны смешивал все мысли и препятствовал тому, чтобы принимать верные решения и творить полноценные чары. Это же, кстати, сподвигло Констабаля пойти на этот риск и постараться создать противовес. Пока он был сосредоточен на том, чтобы разобрать сплетение чар Йимира, сам кольер совершил фуруварат. Этот приём был успешен по двум причинам. Во-первых, он был не магическим. Во-вторых, клинок задействовал физические силы, в которых никто из сенонцев не был умудрён. А потому данный манёвр был очень и очень успешен. Прокладыватель смертного пути всё-таки нанёс удар по настоящей цели. И хоть Констабаль в последний момент успел использовать финта, чтобы попытаться отклонить удар саткара, но это была жалкая попытка. Йимир же не хотел убивать его, а лишь ранить. В его сердце всё ещё жила надежда на то, что весь этот ужас, который его бывший суран сотворил с Сеноном, можно было обратить вспять. Он даже замедлил удар, чтобы нанести его не в полную силу, так что острие Орха оставило глубокую рану на груди и животе оппонента. Йимирон желал было продолжить натиск, однако сенонец остановился. Ветер отшвырнул Констабаля от Йимира. И тот, видя, что саткар остановился, тоже не стал судорожно искать пути отступления, но использовал образовавшееся время для того, чтобы залечить раны, оставленные холодным оружием. Успокоились и те, кого он пленил своей лазурной магией. Но то, что их глаза всё ещё сияли лазурью, говорило о том, что они находились под его управлением. Воспользовавшись образовавшейся передышкой, Констабаль заговорил, и в его словах чувствовался взращиваемый артефактом гнев:
- Ты победил Артак. Ты избавил нас от участи быть низвергнутыми в эту красную бездну. И мы все подумали: вот, истинный посредник. Если ты смог уберечь нас от кары, то наверняка приведёшь в и блаженство. Мы терпели, мы ждали, мы думали: ты знаешь, что делать. Но, оказывается, ты ходил лишь по кругу. А ведь всё оказалось так просто: разрешить зактарам практиковать сопна, а финтарам отдать территории октаров. И всё! Вот она, Элунея!
В ответ ему послышался могучий ответ саткара:
- Да по сравнению с тем, что ты сделал, Атрак был бы для нас наградой! Ты что, не видишь, весь Сенон погряз во тьме?! Как это можно назвать Элунеей?
- Ты живёшь старым пониманием. Это, может, когда-то давным-давно свет означал праведность и чистоту. Сейчас всё иначе. Свет обращается слепящей ложью, а тьма хранит в своих глубинах все ответы. Нужно погрузиться во тьму, чтобы обрести свет, и необходимо сторониться света, чтобы не быть поглощённой тьмой.
- Такое ощущение, что ты стоял перед зеркалом и репетировал эти слова, потому что они похожи на представление, которое нам показывали в детстве. И подобно тому, как представление остаётся лишь иллюзией, так и твои слова – лишь иллюзия, которые скрывают истинную тьму, что обрела приют в твоей душе.
- Спроси у кого угодно, что они думают об этой тьме, и ты поймёшь, что я сделал всё правильно. Ведь мы боремся за то, чего желает не наше сердце, а сердца тех, кто нам доверяет. Никто, абсолютно никто не жалеет о том, что произошло с Сеноном. В этой тьме, в этой Элунее мы как раз таки отыщем то сокровище, которое сделает нас счастливыми и могущественными.
- Как же глубоко твоё заблуждение, Констабаль! Я встречал зентеров, моих братьев и сестёр! Они потеряли всё, чем…
Духа войны в душе далода скопилось
