чародеи, конечно, привыкали таким образом воздействовать только лишь на сам зенте, однако с помощью Йимира они научились через нематериализованный зенте воздействовать и на другие сферы магии, чтобы добиваться такого же эффекта без их воплощения. Это расширило спектр приёмов, которые можно производить с любой из сфер магии. Ещё зенте раскрыл перед ними возможность творить своего двойника. Создавая с помощью магии земли, находящейся в зерабадоре, и нематериализации тело, талами вкладывали в это существо частицы своей души, из-за чего получался второй такой чародей, который будет обладать образом мышления, навыками и способностями, что и тот, кто его создал. Кто бы из чародеев не хотел в качестве поддержки иметь самого себя?
Погружаясь в окта, Йимир, Олия и Сименторий открыли для себя возможность расширять сознание, чтобы видеть, чувствовать и понимать больше, чем им было дано изначально. Это же состояние помогло понять им, как творить такой сложный и, наверное, самый желанный приём из всех, как возвращение мёртвого к жизни. Причём, будучи неудовлетворённым тем, что воскрешение нужно применять как можно быстрее, пока дух не выветрился из тела, Йимир продвинулся дальше в этом деле, так что теперь научился наращивать дух умершего, чтобы иметь возможность возвращать к жизни того, кто умер достаточно давно. Этому он обучил свою жену и своего друга.
И заключительный этап их возвеличивания – это закта. Перемещение в пространстве при помощи красного потока эфира стало прекрасным подарком для талами. Теперь для того, чтобы оказаться в необходимом месте, нужно было потратить лишь два мгновения: первое – для того, чтобы выбрать место, второе – для того, чтобы совершить сам скачок. Но был в этом методе один недостаток – таким образом можно было перемещаться только лишь самому. Никого с собой брать не позволено. И теперь уже Катиара усмехнулась на этот счёт, сказав, что пентаграммы, в отличие от закта, могут забирать с собой друзей. Второй приём, который Йимир познал с моей помощью – это разрыв души. Этельван таким образом мог разделить себя на 36 частей. При этом каждый из осколков был ослаблен в 36 раз. Однако, будучи сильным чародеем, он обращал раскол души в сильную сторону. Йимир таким образом сумел разделить свою душу надвое. На большее пока что не хватало его сил. В обличии саткара он раздробился на 17 осколков. И то лишь потому, что на стал выпускать вторую сущность целиком. А иначе он смог бы, наверное, создать сотню-полторы своих двойников. Причём этот приём в обличии саткара был в 17 раз эффективнее. По той причине, что саткары наделены Йором способностью управлять своей сущностью, то он мог просто заставить все 17 себя восполнить свои сущности, так что перед нами стояло 17 полноценных Йимиронов. Сенонец же, разделяясь, дробил свою сущность пополам, и два Йимира были вдвое слабее одного Йимира. Но теперь ему нужно было просто продолжать развиваться как чародей, и тогда он сможет достигнуть, а то и вовсе превзойти Этельвана в силе.
Катиара, завершив это путешествие, открыла для себя возможность входить в Хордоз. Но, более того, она разобралась, что за шёпот саткаров там звучал. Как оказалось, таким образом она слышала зеражи тех, кто был уничтожен. Теперь их огненные души томятся в пустующем Хоре, надеясь на удачу, что какой-нибудь владыка-саткар или сопнар воскресит именно их и призовёт к себе на службу. Но бестия пошла дальше и смогла с помощью Хордоза взывать к другим саткарам, которые ещё были живы и разбросаны по разным мирам. Но таким образом нельзя было найти саткаров-владык.
Зандр укрепил свои физические навыки и повидал многое из того, на что была способна магия. Впечатлений хватит на всю его вечную жизнь. Эджаг набралась много опыта, познала многие вещи и, самое главное, прикоснулась к своей силе. Она была уверена, что способность обращать мощь врага против него же самого ей больше на понадобится.
Ну а я обрёл помощницу – Кхилиамин, над которой не было проделано и половины работы. Но я ни на миг не останавливал процесс её формирования, создавая разумного бессмертного буквально из ничего. Однако самым большим достижением в этом походе для меня стало обращение в разорад. Мне открыты мысли, силы и опыт миллиардов подобных мне. Я мог взять разум любого из сынов и дочерей Зораги, чтобы применить его или её навыки для свершения великого предназначения. Мне открылись замыслы великих, из-за чего теперь я должен был следить за тем, как протекает великое предназначение, и корректировать его движение. И вот, спустя 13 алватов, 7 миссаров и 2 хавора мы возвращаемся обратно.
Проносясь сквозь подпространство, через портал сопна и с помощью красного потока эфира, мы оказались на берегу, где всё это время нас ожидал коралловый корабль Йимира. Истратив на обратный путь всего один хавор, мы причалили к бухте Дароиса, где нас встречал Санум. Но, помимо этого, мы все заметили, что Дароис ещё больше наполнился жизнью. И речь здесь идёт отнюдь не о новых отступниках, которых сюда сослал Констабаль – на острове пятой стихии завелись животные и птицы, которые перебрались сюда с первого материка. Однако у Йимира и остальных было предостаточно тем для разговоров, помимо того, чтобы расспрашивать местных о том, как они привезли сюда всю эту живность. Кольер сошёл на берег первым и приветствовал великого саткарала, добавив:
- Наше путешествие по второму материку закончено. И вот, я возвращаю тебе твоих учеников.
Санум явно был рад видеть кольера:
- И я рад приветствовать тебя, мой друг. Ты только посмотри на себя. Когда-то давно от Дароиса отчаливал просто чародей четырёх сфер магии, а теперь причалил самый настоящий властелин четырёх стихий, - далее он двинулся мимо Йимира, однако слова обращал всё же к нему, - Да вот только уходило два моих ученика, а вернулся всего один.
Он остановился напротив меня и, глядя прямиком в глаза, продолжил, обращаясь уже ко мне:
- Это теперь я гожусь тебе в ученики, Лезис. Что ж, поздравляю, зордалод. Твоё формирование завершилось досрочно. Теперь в твоих глазах отражается не пламя смерти, несущее очищение и бессмертие, но личности миллионов и миллиардов подобных тебе, объединённых тёмным богом из Пустоты. И как же теперь тебе там, в некрополисе?
- Никак.
Он ничего не отвечал, а лишь утвердительно-почтительно кивнул мне, окинул взглядом Кхилиамин, а после посмотрел на Катиару. А та не дала ему и слова вставить, как тут же, сумбурно спотыкаясь в своих словах и не соблюдая последовательность событий, рассказала,
