И почему я вдруг растеряла остатки мозга рядом с Шолоховым, которого всегда считала ребенком! Черт возьми, он давно не ребенок, и меня это уничтожает просто.

С утра и до вечера я где-то-то катаюсь, чтобы выпотрошить мозг от ненужных мыслей, плюс купить необходимое к началу работы.

Я не буду ходить по форме, но у меня будет свой дресс-код, к которому стоит подготовиться.

На обратном пути заезжаю к родителям и под их подозрительные взгляды рассказываю, какие же классные у меня дела, и что на самом деле все просто замечательно.

Кроме того, что хочется самой себе язык откусить и завыть от безысходности.

—Доча, а чего мне кажется, что ты врешь? — папа переводит на меня внимательный взгляд и хмурит брови, пока мама расставляет соленья на стол.

За эти соленья я готова душу отдать.

—Пап, да все хорошо. Что там по началу учебного года? Расскажи, к чему готовиться лучше, — улыбаюсь во все тридцать два, изображая веселье и энтузиазм. Но мы ведь с вами в курсе реального положения вещей. Постукиваю по столу и осматриваюсь, ведь на даче у родителей так красиво.

—Не надо ляля, у меня везде глаза и уши, так что не ври. Рыдала, вижу, — строго рубит и на меня уже другими глазами смотрит, вполне осознающими мою реальность.

Папу обмануть сложно, практически невозможно. А если еще и глаза и уши, тем более я имею смутное представление, кто именно у нас информатор.

—Да какие глаза?

—Нормальные, профессиональные. Даю время до начала работы в академии, чтобы ты все там устаканила внутри. Иначе я по-военному буду решать этот вопрос. Надоели сопли, в конце концов, — отец стучит кулаком по столу, а затем встает и подходит ко мне, чтобы поцеловать в лоб.

В этом его уникальная способность балансировать на грани двух личностей.

—Лева, Юра приехал, иди встречай.

—Немаленький, сам дорогу найдет, — хмыкает отец, а мой шок на лице буквально замирает.

В смысле Юра приехал?

ГЛАВА 13

ВАЛЯ

В вечернем солнце, опускающемся на город полотном, в поле моего зрения появляется Юра Шолохов. В очередной майке, которая больше открывает, чем скрывает, с ослепительной улыбкой и вязким взглядом, что плотно мажет меня с ног до головы.

Буквально сразу, стоит только Шолохову заметить меня. Это секундная вспышка.

Взгляды схлестываются, и я тут же отвожу свой, словно обожглась.

В голове роятся вопросы, но сейчас я делаю индифферентный вид, словно меня вообще не волнует приезд Шолохова.

Меня ведь и правда не волнует, да? Не волнует. Ага. Если повторить это раз десять, вероятно, я смогу поверить самой себе.

—Пацанва приехала, здоров, — папа жмет Шолохову руку и приглашает к столу.

—Лев Романыч, как ваше ничего?

—Та по чуток. Ты как?

Разговор стихает, я пытаюсь не слушать. Мне все равно, какого черта Юра приперся сюда. Меня бесит сам факт его появления!

—Юра, а ты компот будешь или лимонад?

Пока мои родные копошатся вокруг очевидной звезды этого вечера, я отворачиваюсь чуть ли не на сто восемьдесят градусов.

Но он меня же достанет везде. Подходит впритык, опускает руки на плечи, отчего я вздрагиваю и шепчет:

—Привет, маленькая.

Это абсолютно нормальная ситуация, меня он так называет с класса эдак десятого, как стал выше на три головы и шире в два раза. Словом, все привыкли, что я остановилась в развитии, а он стал акселератом, но сейчас играет совершенно другой подтон.

—Здравствуй, Юра, — холод в голосе заморозил бы любого на знойной жаре. Переключаюсь на смартфон, когда Шолохова падает рядом со мной и как бы невзначай цепляет мою коленку своей рукой.

Вздрагиваю и резко пытаюсь отсесть. Незаметно не выходит, потому что отец и мама уже за столом.

От безысходности вопить охота. Я только приехала, надо бы придумать повод для отъезда, и желательно, чтобы Юра не поплелся следом. Волнение начинает глушить и заодно душить.

Он решил меня достать везде? Значит, я собираюсь быстро бегать?

Рекордсменом стану.

—А что ты тут делаешь? — натянуто улыбаюсь и смотрю ровно перед собой, сжав телефон до побелевших костяшек.

—Приехал помочь с трубами, — я чувствую, как эта фраза произносится отличительно, не так, как все до этого. Правая сторона горит огнем, хоть я и отодвинулась подальше от маньяка.

Дышу спокойно, почти ровно, почти так, как будто мне и правда все равно. Кладу телефон на стол, и ровно в этот момента он начинает разрываться от входящего звонка.

Леон.

Это вижу я, это видит Юра. Секунда, и я выхватываю смартфон и подрываюсь с места.

Причина для побега найдена.

—Извините, — бросаю впопыхах, унося ноги в мамин вишневый сад. Сердце стучит в висках как оголтелое.

Мне кажется, что сейчас Юра придет и сделает что-то, но нет, за спиной никого. Оглядываюсь и как будто бы боюсь, но жду его выпада.

Отдышавшись, смотрю на все ещё вибрирующий смарт.

Леон звонит снова и снова.

А я просто смотрю на то, как его имя сверкает на экране и одним фактом своего появления ударяет мне вниз живота с коленки.

Никогда не думала, что хоть что-то будет вызывать настолько сильное отвращение.

Как же так?

Я была влюблена в него как мартовская кошка.

Я думала, мы были друг у друга. Оказалось, что реальность куда менее снисходительна ко мне.

И куда более понимающая к другим. Палец замирает над ползунком, и я перетягиваю входящий вызов на “принять”.

—Валя, здравствуй, — как всегда спокойный голос встречает меня на том конце провода.

Не помню, чтобы он хоть когда-то проявлял бурные эмоции. Это удав, которому все нипочем.

В отличие…ой, хватит, пожалуйста, Валь. Хватит уже!

Прикусив губу, с ужасом задерживаю дыхание.

—Ты уже успокоилась и готова со мной коммуницировать?

—Леон, мы все выяснили, — через силу выдавливаю из себя.

—Нет, потому что ты повела себя как малолетняя истеричка, а я не умею разговаривать с малолетними истеричками, и не собираюсь начинать, — выдыхает с тяжестью, а затем умолкает.

Это его типичная острая фаза разговора. Самая яркая эмоция из всех возможных. Он даже в сексе максимально сосредоточен, что теперь меня бесит в нем до трясучки. И нет, дело не в