— Если что — звони! Я улетела.

Целую ее в щеку, аккуратно чмокаю спящего Макса и бегу на работу. Илья сегодня с утра на другой работе, поэтому и Арина приехала сама, без него, а на такси я не трачусь, нужно бежать на метро.

Коробка с тортом засранка тяжелая, надеюсь, что смогу довести его без происшествий и не уронить тор где-нибудь в толкучке в метро, иначе все мое желание найти общий язык с командой пойдет прахом.

Выхожу из подъезда, перехватываю коробку и свою сумку удобнее, бегу к выходу из жк, но вдруг замираю, потому что вижу перед собой Костю.

Я даже моргаю пару лишних раз, чтобы понять, не видится ли мне это.

Он и правда стоит у нашего подъезда, опирается на капот, руки держит в карманах. Смотрит точно на меня, и, что самое удивительное, он молчит.

Ждет кого-то, кто живет в этом доме? Договорился увидеться с Ариной? Странно, она сказала бы…

Смотрю на него еще пару секунд, потом беру себя в руки и вспоминаю о времени, срываюсь с места.

— Боже, ну ты серьезно? — летит мне в спину.

— Это вы мне?

— Нет, сам с собой разговариваю, — почему-то ворчит он. Недовольный, как черт. Разворачиваюсь к нему лицом и вижу, что он открыл пассажирскую дверь и просто смотрит на меня. Ждет, что сяду, видимо.

А у меня ноль желания ехать с ним. А еще это очень напоминает картину, как он, а потом и Илья, приезжали сюда же за Ариной. Она рассказывала мне, как катались сюда по очереди, а я ревновала, как идиотка… Дура была!

Что за двор такой магнитный? Что их сюда как мух на варенье тянет.

— Долго ждать буду? Света, садись, у нас до рабочего дня сорок минут осталось.

Минут и правда всего сорок, ехать примерно столько же, если на метро, но у меня этот торт… Да и не особо красиво, наверное, прямо перед лицом начальника просто разворачиваться и уходить, правда? Мне, конечно, и правда не хочется садиться к нему, по той простой причине, что я себя рядом с ним не контролирую. Точнее, мой организм. Он точно у пятнадцатилетней влюбленной дурочки начинает разгонять кровь по венам, ускорять стук сердца, ужасно…

Но я делаю первый, второй, и все остальные шаги в направлении машины, потому что это самый правильный и, честно сказать, единственный вариант того, как я могу сегодня добраться до работы.

Костя удивляет меня: перехватывает коробку с тортом, подает руку, чтобы присела, и только потом ставит торт мне на колени.

Я уже не дышу, хотя он еще ничего не сделал. Даже на ухо не шептал, как вчера. От одного только воспоминания можно сойти с ума, правда.

Он садится рядом, заводит машину, трогается с места, все время молчит. и что-то в этом молчании не так, понять бы только, что?

Зачем он приехал, начнем с этого. И, закончим тем, откуда он вообще узнал, куда нужно ехать?!

— Откуда вы узнали, где я живу? — спрашиваю, не выдержав ужасного молчания.

— Мы вроде вчера решили, что ты обращаешься ко мне на “ты”, — говорит он. Ага. Решили мы. Я там вообще ничего не решала! Я только стояла прижата к боку автомобиля и старалась не умереть от разрыва сердца. Готова была на все что угодно согласиться, только бы он отпустил меня скорее и я смогла начать дышать.

И вот что делать сейчас? Я ему “тыкать” не особо готова, но и вот таких приключений, как вчера, не переживу точно еще раз.

Что ж… Придется подчиняться. Вернулись к тому, что было больше трех лет назад, чтоб его.

— Да, прости, пока не привыкла, – улыбаюсь. Это от нервов, на улыбку меня не тянет вообще. Единственное, кстати сказать, на что тянет с ним рядом — чувство вины. — Так и что? Откуда узнал, где я живу?

— Проследил вчера за вами, — внезапно говорит он. И так серьезно, что я не понимаю, он шутит, или что? Это же шутка такая, да? Что значит проследил, господи?!

— В смысле?

— В смысле, я так хотел отвезти тебя на работу сегодня, что решил вчера посмотреть, где ты живешь. И когда вы с Ильей уехали — поехал за вами.

Я умру сейчас, клянусь. Боже, пусть он скажет, что шутит, пожалуйста, или скажет, что доехал до дома и сразу же развернулся обратно. Мне эта информация нужна сильнее воздуха, я клянусь, сильнее всего..

Потому что я помню, что вчера было, когда мы приехали. Арина с Максом гуляли на улице, он убежал ко мне, а они уехали. Идиотом надо быть, чтобы не понять, что это мой ребенок. А то, как он похож на Костю… Господи!

— Понятно, — выдыхаю. Руки дрожат, пальцы ледяные. О

— Как дела? — спрашивает, в голосе сквозит что-то, что делает его неузнаваемым. Клянусь, если бы он не сидел рядом, я не сообразила бы, что это и есть Костя.

— Нормально. Торт вот испекла, хочу коллег угостить, общий язык найти…

— А сын как?

Все. Сердце останавливается ровно на этом вопросе. Меня бросает в ледяной пот и дрожь, я правда перестаю дышать, потому что в груди давит так, что вдох этот сделать вообще нереально.

Я моргаю быстро быстро, только бы не заплакать, потому что вдруг, вот так внезапно, он говорит о моем сыне. О своем сыне! О котором ничего не знал целых три года.

Я пытаюсь подобрать слова, все внутренности скручиваются в один комок, мне плохо настолько, что тошнит, очень сильно нужна уборная.

— Хорошо, с-спасибо, — заикаюсь, как дурочка. Это так сложно! Говорить с Костей о сыне. Это так