Он был рад этому простому общению, и первым делом извинился перед бабушкой Василисы за ложь, но женщина обиженной не выглядела. Правда, стоило им ненадолго остаться наедине, как она строго и спокойно сказала:

— Надеюсь, вы не собираетесь обидеть мою внучку? Ей сейчас и так нелегко!

Разговаривать с бабушками и отцами всегда было сложнее всего, не говоря уже о том, как сложно было говорить с бабушкой девушки, с которой он знаком два дня. Елисей привык все планировать, эта же встреча в его планы не входила, но впервые неопределенность не раздражала.

— Василисе сейчас нужна поддержка, — между тем продолжила женщина. — И надежный человек рядом. Был бы жив мой супруг, нам было бы проще, но… Я не жалуюсь, не подумайте. Мы справляемся. Но мне хочется для внучки лучшего.

— Понимаю вас. У меня есть младшая сестра, и я тоже всегда стараюсь ее оберегать от подозрительных людей. А подозрительными мне кажутся все.

Валентина Аркадьевна улыбнулась, и Елисей понял, от кого у Василисы этот мягкий свет в глазах. Да и улыбка у нее была бабушкина.

— Я сделала грибной суп и фаршированные перцы, — между тем сказала женщина. — Что вы любите? Есть еще пирожки и пшенная каша с тыквой.

Валентина Аркадьевна принесла тарелки, и одновременно вернулась Василиса: в клетчатом сарафане из золотисто-зеленого хлопка, который очень ей шел.

— Бабуль, давай я сама.

Елисей смотрел, как она наливает суп и нарезает хлеб, и чувствовала себя странно. Ему давно не было так уютно в гостях, тем более у людей, которых он едва знал. И от того, как его приняли эти две женщины, только сильнее хотелось чем-то помочь, уберечь, поддержать. Поэтому он нахмурился, когда кто-то громко, яростно и беспардонно застучал в дверь. Ведь, судя по встревоженному лицу Валентины Аркадьевны, в гости они больше никого не ждали.

— Я открою, бабуль, — тотчас подскочила Василиса.

Конечно, Елисей пошел следом и замер позади девушки грозной тенью. Показалось, или обернувшаяся Василиса посмотрела на него с благодарностью?

— Доброго дня, — сказал плотный, лет шестидесяти, мужчина в зеленой рубашке и коричневых брюках. — Валентина Аркадьевна дома?

— Добрый день, Павел Юрьевич, — отозвалась девушка. — Помните меня?

— Василиса, что ли? — взмахнул рукой мужчина. — Весьма рад, что вы приехали погостить! Бабушку кликнете?

— Конечно.

Девушка вернулась на кухню, а Елисей протянул мужчине руку и представился.

— Хорошая погода сегодня, — сказал Павел Юрьевич. — Косят вон вовсю… А вы не местный, да? Я всех местных знаю.

— Я друг семьи. Приехал узнать, не нужна ли Валентине Аркадьевне помощь. — Елисей посмотрел на мужчину и добавил со значением: — Любого рода.

— А, — отозвался председатель, и ничего больше не сказал.

— Юрьевич, что случилось? — сказала появившаяся в коридоре Валентина Аркадьевна.

— Я по поводу замены труб, — дружелюбно ответил председатель. — Есть время поговорить о сроках? Очередь вот составляю.

Елисей несколько расслабился, но проводил вышедших на веранду пристальным взглядом.

— В том году он также очередь на замену подъездных дорог составлял, — сказала Василиса. — Всех записал, половина переругались в процессе — никто не хотел быть в конце, а в итоге никому ничего не поменяли.

Елисей фыркнул.

— Так чаще всего и бывает, но твоя бабушка, мне кажется, неконфликтный человек.

— Верно, — мягко улыбнулась девушка, — но свои границы умеет отстаивать получше нас. Так, а это что такое?

Елисей нахмурился: к дому подъехал черный «Гелик».

— Черти! — резко выдохнула Василиса, и хотела уже выскочить за дверь, но он перехватил ее за руку.

— Спокойно. Останься внутри. Я сам разберусь.

— Это наши проблемы, — упрямо сказала девушка, предприняв еще одну попытку просочиться на веранду, но он поцеловал ее руку, заставив удивленно распахнуть глаза.

— Не руби с плеча. Позволь мне. — И, вооружившись лежащим на видном месте топором, вышел наружу.

— Да потому что надо! Валь, ну, ты же сама понимаешь… — председатель не закончил фразу, уставившись на Елисея. — Прошу прощения?..

— Просите его у Валентины Аркадьевны, — сказал Елисей, чувствуя, что еще шаг — и он вляпается в отменное дерьмо. — Я так понимаю, дело не в трубах.

— Ох! — отозвалась женщина. — И ты туда же, Юрьевич! А ведь сколько лет друг друга знаем…

Из машины вышли молодцы в черном, и, по-хозяйски распахнув калитку, уверенной походкой направились в дому. Один лениво посмотрел на стоящий за забором джип Елисея и даже что-то сказал друзьям — наверное, пошутил, судя по их механическим ухмылкам.

— И этих привел? — возмутилась Валентина Аркадьевна. — Да что же ты творишь, Юрьевич?!

— Вернитесь в дом, пожалуйста, — как можно спокойнее сказал Елисей.

— Да вас еще ввязывать… — виновато начала женщина, но он ей улыбнулся.

— Не бойтесь. Я с ними поговорю от вашего имени.

Женщина приложила руку к груди с левой стороны, но внутрь все же зашла.

— Елисей, тебе-то какое дело? — предпринял попытку «договориться» председатель. — Не вмешивайся, хуже ведь будет!

Елисей закинул топор на плечо. Благодаря деду он отлично умел с ним обращаться.

— Мое дело — охранять покой этих женщин. Считай, я их телохранитель и жених Василисы по совместительству.

Павел Юрьевич нервно потер лоб, на котором уже проступили капельки пота, а тут и молодцы подошли.

— Э, мужик, ты чей будешь? Нам с Моргуновой поговорить надо.

— Валентина Аркадьевна сегодня гостей не принимает. И завтра тоже. Если вы по поводу участка — говорите со мной.

— Так, значит, — усмехнулся главный «шкаф». Ростом он был ничуть не ниже Елисея, да и в плечах широк. — Герой объявился! Фамилия Кощеев тебе о чем-нибудь говорит?

— Знаю я вашего хозяина, и о планах его осведомлен, — кивнул Елисей. — А вы раз и навсегда уясните по поводу земли Моргуновых: ни дом, ни участок не продаются ни за какую сумму. Если еще раз сунетесь к Валентине Аркадьевне или ее внучке — я обращусь напрямую к Окуневу.

Это был один из лучших следователей области, и Елисей действительно хорошо его знал.

— Кем еще напугаешь, дядя? — сказал крайний слева. — Ни Окуневу, ни самому Бастрыкину до этой дыры дела нет.

—