Я пробегаю глазами строчки. Так и есть, заявление на отпуск задним числом. Якобы строитель во время отпуска без согласования с начальством приперся на объект и свалился на арматуру. Фирма не виновата. Вот гады!

— Полина, это обычная практика, ничего особенного, — говорит Сергей не без раздражения. — Моральный ущерб семье фирма Глеба Юрьевича возместит, даже не сомневайся. Он честнейший человек.

Глеб Юрьевич кивает, не переставая хмуриться.

— Я бы с радостью вам помогла, но… я ведь простая медсестра, — пожимаю плечами, строя из себя дурочку. Даже выбившуюся из косы прядь волос начинаю на палец накручивать. — Тут рулят хирурги, я просто подаю иголки и салфетки. Больше ничего не умею.

— Поля. — Сергей склоняет голову набок. — Я же извинился.

— Сережа, оставь нас, — просит Глеб Юрьевич, понимая, что у нас с Сергеем слишком много личного за плечами, чтобы вести дела.

Тот быстро кивает и уходит, попрощавшись и показав знак, что позвонит мне позже. После чего Глеб Юрьевич начинает на меня давить. Он сыплет незнакомыми словами, да так удачно их складывает, что становится не по себе. Я дважды пытаюсь закончить разговор, но не получается. Он… буквально подавляет меня. Хочу уйти, но ноги не слушаются. Я пячусь, пока не упираюсь спиной в стену. И он продолжает наступать.

— Так что, Полина Александровна, я думаю, вы погорячились, сделав неверные выводы. Давайте решим этот вопрос до начала рабочего дня и спокойно разойдемся. Сергей так много хорошего о вас говорил, неужели он ошибся?

— Нет, я не смогу. Мне пора идти. Извините. О, а вот и врач! Спросите у него! — испуганно вскрикиваю я, заметив Ветрова, который заходит в здание и быстрым шагом идет в сторону лестницы.

Он не опаздывает, но явно торопится.

Услышав меня, Илья останавливается и оборачивается. Понятия не имею, как он распознал мой голос в общем шуме. Просто как-то понял, что я поблизости и говорю о нем.

Илья находит нас глазами и прищуривается. У меня внутри все переворачивается, когда смотрю на него. Целовал меня вчера так много, так страстно. Насильником в ответ назвала, обидела. Сильно. Мне ли не знать его слабые места? Как долго он переживал, что не был со мной нежен в первый раз. Вину чувствовал, раскаивался. Я ведь помню. Все помню, но. Взяла и воспользовалась, запаниковала и ранила. Я хочу отвести взгляд, но не делаю этого.

Прости меня.

Ветров тоже смотрит и тоже хмурится. Эти двое могут посоревноваться, у кого межбровные морщинки глубже.

— Илья! Илья Викторович! — окликаю я и подзываю жестом. — Можно вас на минуту, пожалуйста?

Илья, серьезный и, как обычно, сосредоточенный, кивает и подходит к нам.

— Доброе утро, — говорит он. Голос спокойный, без эмоций. Но и без негатива.

— Здравствуйте. Илья Викторович, с вами хочет поговорить вот этот человек. — С этими словами я вручаю Илье розу, словно передавая эстафету. Тот ее машинально берет, потом смотрит на меня вопросительно, дескать, зачем ему цветок. — Он… спрашивал меня, но я не знаю. Хочу пойти работать. Пожалуйста, можно я уйду?

Илья переключает внимание на Глеба Юрьевича. Наш главный травматолог немного выше оппонента, и очевидно, что ему ни капли не страшно.

— Я по поводу Новикова, — говорит учитель Сергея.

— Вы родственник? — включается Илья с энтузиазмом. Опускает цветок бутоном вниз. — Полина, можешь идти, я все объясню. На обходе еще, правда, не был, но с дежурным врачом с утра созванивался.

— Спасибо!

Киваю и быстрым шагом направляюсь к лестнице. Через пару секунд слышу позади себя громкое и категоричное:

— Да вы с ума сошли! Нет, и речи быть не может.

От Ветрова. В коридоре становится тише, все замолкают и смотрят на беседующих. Догадываюсь, что это тактика такая — когда находишься в центре внимания, намного сложнее уламывать хирурга пойти на преступление. Представляю, как Глебу Юрьевичу сейчас некомфортно.

Улыбаюсь. Так легко на душе становится! Я бы хотела научиться отвечать столь же резко и с таким же возмущением защитить пациента, но у меня пока не хватает ресурсов. Я растерялась, не ожидала от Сергея подставы и потом уже не смогла собраться.

Человек в тяжелом состоянии крайне уязвим, он целиком и полностью зависит от своего врача, доверяет ему, надеется. Он подпишет любую бумагу, которую сунет доктор, с вероятностью девяносто процентов.

Но, пока Илья здесь работает, никто не нарушит правила и не будет давить на едва отошедших от наркоза больных. Даже за миллион. Даже за два.

Пресловутое ощущение безопасности вновь окутывает со всех сторон. И мне снова кажется, что прошедшие пять лет я не жила. Я просто готовилась к новой встрече с Ильей.

Глава 16

Полина

Плановых операций в понедельник у Ветрова нет, с самого раннего утра босс занят всякими организационными делами, затем осматривает только что поступивших пациентов. Прогуливается по своим владениям, заглядывает в палаты. Смотровой ведь ему мало. Если я в легкой панике не знаю, куда глаза прятать, Илья же… он просто в ударе!

В одной палате зав задерживается минут на сорок. Шутит от души. То и дело на весь коридор разносится взрыв женского смеха. Я не то чтобы преследую своего начальника, просто хочу поговорить наедине. А для этого он должен зайти в свой кабинет. Но ему там, судя по всему, скучно.

У Ильи всегда все просто: «полчаса делов». На то пол часа, на это полчаса. Уверенный в себе соблазнительный! гад — пациенты таких любят. Когда восемь лет назад он только пришел работать в военный госпиталь, все старушки из стационара пытались его усыновить. Как минимум подкормить! Потому что «такой добрый внимательный доктор должен обязательно хорошо