разозлившись, рассказывал о тех булочках, которые пробовал в 37-м в Венеции, в ресторане отеля “Бессарион” с видом на Гранд-канал — пухлых, мягких, с едва ощутимым карамельным привкусом и хрустящими маковыми зернышками внизу, — или о том, какие незабываемые булочки были в 34-м в Берлине, в маленькой кофейне района Фриденау на Каналет-тоштрассе, — рассыпные, слегка подкопченные, золотисто-коричневого цвета, называвшиеся “Волосы Лорелеи”; если их разломить, то можно выяснить, что изнутри тесто завернуто тройной косичкой. После таких историй уже и хлеб был на вкус немного другим. Они пили кофе — Ольге, конечно, полагался только ячменный — и читали газеты. У Петера были все выпуски “Франкфуртер Цайтунг” за вторую половину двадцатых годов, в свое время он заботливо собрал их и привез с собой из Кашши, как будто заранее знал, что при новом варварском порядке понадобится какой-то временной континуум из прошлого, которым можно будет прикрыть настоящее. Почтальон — старый инвалид войны, который получил контузию еще в битвах на реке Изонцо[14], — был не прочь за кое-какую мелочь, а по случаю и за рюмочку палинки приносить по утрам в почтовый ящик тот номер газеты, который Петер передавал ему, завернув во избежание случайных повреждений в шелковую бумагу, накануне вечером. Общая тайна этого маленького обмана постепенно сблизила их. “Zeitung!”[15] — кричал почтальон по утрам и весело бренчал велосипедным звонком. А Петер каждое утро надевал домашний халат из бордового шелка, приобретенный в Экс-ан-Провансе в 1934-м, когда он провел один солнечный месяц в местном университете, и, если светило солнце, то насвистывая, если шел дождь — ругаясь под раскрытым зонтиком, брел к садовой калитке и вынимал из ящика свежую газету, будто не имея ни малейшего представления о том, что за сведения для нее собрали накануне разосланные во все уголки мира старательные и образованные немецкие корреспонденты. Он втягивал носом воздух над газетой, словно та была свежей, и только запах поезда, который с самого раннего утра вез ее сюда с берегов Майна, немного перебивал запах краски. Он удовлетворенно разглядывал название, набранное готическим шрифтом, и на обратном пути до дома успевал просмотреть все заголовки титульной полосы. За кофе он уже привычным движением помещал газету на подставку для чтения и около получаса перелистывал страницы, начиная всегда с конца, с раздела со статистикой смертности. В это время Ольга могла поперебирать выпуски выходного дня “Кашшаи напло” — в них были задачки и сказки. Но главным утренним занятием являлось именно чтение новостей в тишине, научиться чему было совсем несложно; ей казалось, что серьезность и возвышенность этого обряда делает их самих исключительными и необыкновенными. Ольга с самого начала точно чувствовала то, что не желал признавать Петер: они оба, как и Стелла, лишь разыгрывают спектакль. Потому-то все это и было вообще терпимо: потому что было не всерьез.
Юлия Валерьевна Скнарь
Закончила Красноярский педагогический университет, по специальности “Преподаватель русского языка и литературы” и Красноярский государственный технологический университет по специальности “Социальнаяработа”. С 2019 года принимает участие в конкурсе переводов “Читающий Петербург ” в номинации “Венгерский язык ” (Организатор конкурса — Центральная городская публичная библиотека имени В. В. Маяковского г. Санкт-Петербурга). Заняла i место в 2019-м и в 2020 годах. В свободное время пишет детективные повести, фантастические рассказы и сказки. Увлекается историей, мифологией и музыкой.
Элек Бенедек (1859–1929) был человеком ярким и многогранным. Он словно проживал несколько жизней одновременно: был журналистом, редактором, политиком, автором учебников, переводчиком, поэтом, драматургом, критиком и писателем. Общее количество его работ до сих пор неизвестно, потому что Бенедек нередко использовал псевдонимы.
Но наиболее известен Элек Бенедек как "великий сказочник". Ведь он родился в крошечной деревне Кишбацон и никогда не забывал о своих корнях. Еще студентом стал собирать баллады, народные сказки и песни. А после издания "Волшебной страны секеев" сказки станут неотъемлемой частью его творчества. Бенедек называл сказки "сокровищами души" венгерского народа. Недаром к Тысячелетию обретения родины венграми вклад Элека Бенедека в национальную культуру это не только блистательный сборник "Жемчужины венгерской народной поэзии. Собрание самых прекрасных народных песен", но и многотомное издание "Венгерских сказок и легенд".
Волшебный мир оживает на страницах этих книг и входит в жизнь человека так естественно и просто, словно герои сказок до сих пор живут среди нас. Эти яркие и необычные, пронизанные мягким юмором венгерские сказки говорят о вечном: о добре и зле, о красоте и правде, о надежде и вере в чудеса, которые случаются каждый день. Именно поэтому они до сих пор интересны и детям, и взрослым.
Элек Бенедек
Замок и родник
ДВЕ феи все время спорили — кто из них красивее. А были они так похожи и обе так прекрасны, что никто никогда не мог одну из них выбрать.
— Ну, тогда, — сказала одна фея другой, — давай иначе решим. Попробуем, кто что сумеет красивее создать! Та и будет самой красивой.
Одна возвела великолепный замок на горе Тартод. Уж как он сверкал золотом, серебром и бриллиантами! Было в нем девятьсот окон, и постоянно он во все стороны крутился-поворачивался. А что же вторая фея? Она вызвала у подножия горы родник, что целительной силой обладал. Когда готовы были оба творения, пришел старый путник. Позвали его судьей в споре быть, пусть рассудит, что краше.
— Мой замок, так ведь? — спросила создательница замка.
Но путник страдал от жажды и вместо ответа пил из родника, а к тому времени, как жажда его исчезла, он словно помолодел, так хорошо себя почувствовал.
— Этот родник краше, — сказал он, увидев, что фея так и не поняла его немого ответа, — он прекрасней, потому что лучше.
Разозлилась фея, что замок построила, страшно разозлилась. В сильном гневе повернулась она к горе и так сказала:
— Ну, гора, украсила я тебя, но красоту свою ты больше не сохранишь.
(С тех пор эта гора, одна из самых высоких гор на земле секеев, называется Тартод — Хранишь.) Вынула фея опорные камни замка, и от блистающего, сверкающего замка не осталось ни пылинки, ни соринки, так он и исчез с лица земли.
Разумная королева
БЫЛО это или не было, а может, все-таки где-то было такое: жила одна королевна, и умела она загадывать такие загадки, что никто в целом свете разгадать не мог. А ей какую бы трудную загадку ни предложили, на все у нее ответ был. И так она была уверена в
