В редких случаях застигнутые врасплох купцы, даже имеющие стражу, осмеливались сопротивляться численно превосходящим казакам-разбойникам. А те перегружали в свои посудины ценные товары и золото, оружие и боеприпасы. Затем пускали корабль ко дну вместе с экипажем и пассажирами.

На обратном пути с их отяжелевшими грузными лодками вновь жаждала встречи истомившаяся турецкая флотилия. Казаки в некоторых случаях принимали бой. Но чаще предпочитали совершать обходный маневр: перетаскивали лодки и грузы через Кинбургскую косу и плыли лиманом, а затем вновь перетаскивали лодки посуху прямиком в Днепр. Другой обходной путь — через Керченский пролив в Азовское море, по реке Миусу.

Но турки тоже не лыком шиты (кстати, лодки-шитики казаки обшивали лыком), и нередко, двигаясь навстречу врагам, заставали их днем на переходе. Тогда корабли открывали пушечную пальбу. «От пушечного выстрела, — писал Боплан, — челны их рассыпаются, как стая скворцов, и гибнут в морской пучине; удальцы теряют мужество и в быстром бегстве ищут спасения».

Но надо уточнить, что благоразумие вовсе не доказывает потери мужества. Воевать в открытом море на утлых да еще загруженных награбленным добром лодках против крупных военных кораблей — дело безрассудное и безнадежное. Оно свидетельствовало бы не об отваге, а о простейшей глупости и непонимании воинского дела. Зачем пиратам, возвращающимся с добычей, идти на верную смерть?

Кстати, тот же Боплан отметил, что если казакам приходилось принимать бой, они сражались с турецкими кораблями яростно и хладнокровно, несмотря на свои потери. Лучшие стрелки вели огонь из пищалей, а помощники заряжали ружья и передавали им.

Флотилия запорожских казаков, руководимая атаманом Сагайдачным, в 1606 году штурмом взяла турецкую крепость Варну. Через 6 лет казаки предприняли плавание вдоль Южного берега Крыма, достигли Феодосии (Кафы), захватили ее и, разбив турецкую эскадру, освободили большое количество пленных. На следующий год они столь же удачно совершили вылазку в Синоп. Еще три года спустя под Трапезундом их встретила крупная турецкая эскадра. Она была разгромлена казаками.

Дошло до того, что казаки-разбойники не раз появлялись на виду у столицы туретчины — города Стамбула. В 1621 году турки попытались расстрелять незваных гостей, вошедших в Босфорский пролив, но вновь потерпели поражение, потеряв 20 кораблей.

Запорожцы чувствовали себя хозяевами Русского моря. Префект портового города Кафы свидетельствовал: «Если Черное море всегда было грозным, то теперь оно, несомненно, чернее и страшнее по причине многочисленных «чаек», все лето опустошающих море и сушу… Ни один корабль, как бы он ни был велик и хорошо вооружен, не находится в безопасности, если, к несчастью, встретится с ними, особенно в тихую погоду».

Бесчинства казаков заставили турецкого султана послать им суровое письмо: «Я, султан Магомет IV, брат самого солнца и луны, внук и наместник божий, повелитель царств — Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Большого и Малого Египта, царь над царями, повелитель повелителей, никем не превзойденный и непобедимый рыцарь…»

На что запорожские дипломаты резонно возразили: «Какой же ты рыцарь, ежели голой задницей ежа убить не можешь?» Был приведен и ряд других, столь же неотразимых аргументов, хотя и относящихся к разряду непечатных.

Так уж получилось, что, успешно пиратствуя в Средиземном море, турки вынуждены были в бессильной ярости переносить нашествия русских пиратов и их хозяйничанье в том море, которое омывало подступы к столице Османской империи.

Ситуация коренным образом изменилась только ко времени Петра I. На Азовском и Черном морях появился российский военный флот. С пиратами было покончено. Правда, поначалу азовская флотилия потерпела поражение от турок. Но уже во второй половине XVIII века Российская империя овладела Крымом и значительной частью Черноморского побережья. Теперь в этих краях вместо пиратов стали действовать контрабандисты.

…Более или менее «классические» формы пиратства и каперства связаны в России только с Балтикой. Приведем два характерных примера.

В конце XII века новгородцы совершили нападение на шведский город Сигтуну. Прошли морем до района нынешнего Стокгольма, по протоке добрались до озера Мелар и начисто разорили, а напоследок и разрушили Стокзунд. Большие медные ворота одного из местных храмов новгородцы забрали в качестве трофея и водрузили в Софийском соборе.

При царе Иване IV Грозном, в XVI веке, русские купцы терпели немало бед от нападений пиратов, а в их числе — шведских и польских каперов. Было решено снарядить собственную эскадру как для защиты своих купцов, так и для острастки иноземных разбойников и отмщения им. Был взят на царскую службу датский пират Карстен Роде.

На казенные деньги он купил и снарядил небольшое судно, набрал команду. Ему была выдана охранная грамота, где, помимо всего прочего, предписывалось: «…нашим воеводам и приказным людям атамана Карстена Роде и его скиперов, товарищей и помощников, в наших пристанищах на море и на земле в береженье и чести держать».

Деятельность Роде проходила преимущественно вдали от российских берегов и была основана на самостоятельности. Он захватил поначалу крупный корабль. После успешных нападений увеличивал свою флотилию. В конце концов в ней насчитывалось 17 кораблей. Захваченное добро он реализовывал по своему усмотрению и, по-видимому, какую-то часть золота отправлял в царскую казну.

После того как Россией была отвоевана Нарва, согласно договоренности, царь не должен был держать на Балтике каперов. Карстен Роде перешел в разряд «вольных пиратов». Он совершил еще несколько нападений на торговые суда, но в конце 1570 года был арестован где-то на Западной Балтике, и дальнейших сведений о нем не имеется.

КАЗАЧИЙ ЛЕТУЧИЙ ФЛОТ

Вот как описывает Боплан (XVII в.) организацию морского похода запорожцев:

«Задумав погулять на море, казаки составляют раду, то есть военный совет, и выбирают походного атамана. После сего они отправляются в войсковую скарбницу — сборное место, строят там челны, длиною в 60, шириной от 10 до 12, а глубиной в 12 футов (фут — 0,3 м). Челны эти без киля. Дно их состоит из выдолбленного бревна ивового или липового, длиной около 45 футов; с боков оно обшивается, на 12 футов в вышину, досками, которые приколачиваются одна к другой, пока челн не будет иметь в вышину 12, а в длину 60 футов. Толстые канаты из камыша, обитые лыками или боярышником, как связаны бочонки, обхватывают челн от кормы до носа. Казаки отделывают все части лодок таким же образом, как и наши плотники (французские), потом осмаливают их и приделывают к каждой два руля, чтобы не терять напрасно времени при повороте своих длинных