Ганс не на шутку смутился.

Ганс. Вы правы. Мне стирает мать. Нужно срочно это исправить.

Анни. Не переживайте, мы не испачкаемся. Лучше спойте мне что-нибудь.

И Ганс запел: «На берегу реки жила девчонка одна, и в глазах ее отражалась луна, ла-ла-ла, ла-ла-ла». Ганс пел до тех пор, пока вдруг с неба на подростков не обрушились капли дождя. Прогремел гром, и дождь припустил как из ведра. Ганс схватил Анни за руку.

Ганс. Бежим под дерево!

Анни и Ганс побежали к ближайшей иве, которая своими разросшимися ветвями создавала что-то вроде укрытия. Забраться в это укрытие можно было, только тесно прижавшись друг к другу, что подростки и сделали. Ганс снял с себя сюртук и накинул его на плечи Анни. А затем неловко положил ей руку на плечо.

8

А в городе тем временем вовсю шла подготовка к празднику, приуроченному ко дню приезда Крысолова. Рабочие, те же самые, что еще неделю назад возводили эшафот, на этот раз собирали из деревянных досок на площади что-то вроде подмостков для уличного представления. Сновали туда-сюда торговки цветами, толкали свои лотки на колесах продавцы леденцов. На площади уже собирались люди. Был тут и палач. Он жевал булку из кондитерской Господина Пуаре и глазел на катающихся на деревянной карусели людей. Люди смеялись и визжали, а палач думал о том, как бренна, в сущности, человеческая жизнь – ведь каждый из этих людей назавтра мог оказаться у него на эшафоте. К палачу подошел Башмачник.

Башмачник. Доброго вечера, кровопийца.

Палач. И тебе не болеть, старый крот.

Башмачник. О чем задумался?

Палач. О том, как скоротечна человеческая жизнь и как легко она может измениться в один момент.

Сегодня ты катаешься на карусели, а завтра подписываешь признание в пыточной камере.

Башмачник. А ты сегодня никого не вешаешь и не пытаешь?

Палач. Ты, я посмотрю, тоже не сидишь и не горбатишься над своими башмаками.

Башмачник. Сегодня в честь праздника у меня выходной.

Палач. Вот и у меня выходной. В честь праздника.

И палач откусил огромный кусок булки, который едва поместился ему в рот.

Башмачник. Что сегодня будет, не знаешь?

Палач только и смог промычать с набитым ртом.

Палач. Пьедставьение… Цыкачи…

Башмачник одобрительно кивнул головой.

Башмачник. Люблю цирк…

Два уже знакомых нам мальчика сидели на заборе дома.

Первый мальчик. Я тебе говорю, у него песья голова, и изо рта у него вырывается огонь, как у дракона!

Второй мальчик. Вот откуда ты знаешь? Я слышал, мне взрослые сказали, что у него орлиная голова.

Первый мальчик. Если у него орлиная голова, то должны быть и крылья. Крылья у него есть?

Второй мальчик. А может, и есть.

Первый мальчик. Чем докажешь?

Второй мальчик. Вот еще – доказывать ему!

Первый мальчик. А если доказывать нечем – значит, все это враки.

Второй мальчик. А вот и не враки! Вот и взаправду!

Первый мальчик. Какие у тебя доказательства? Нет у тебя доказательств.

Второй мальчик. А вот я сейчас как наподдам тебе, будешь знать, какие у меня доказательства.

Первый мальчик. Сам не знает ничего, а говорит.

Второй мальчик. Я знаю! Знаю! Мне это брат сказал!

В подтверждение своих слов второй мальчик со всего размаху ударил первого по плечу, и оба они полетели с забора вверх тормашками.

В это время в доме Бургомистра царила все та же самая суматоха. Слуги бегали из комнаты в комнату, словно заведенные, из кухни валил густой пар, а Бургомистр сам лично справлялся о том, как идут дела. В очередной такой раз, когда Бургомистр пробегал мимо комнаты дочери, оттуда выскочила Анни и кинулась к отцу.

Анни. Папа, скажи ей, скажи нянюшке, чтобы она так сильно не затягивала мне корсет. Мне нечем в нем дышать!

Бургомистр. Но ты же девушка…

Анни. Я девушка, значит, человек, а люди еще не научились жить без воздуха.

Бургомистр. Не переживай, все через это проходят…

Анни. Папа, пожалуйста, скажи ей. Она стоит на своем и ни за что не хочет мне уступить.

Бургомистр. Анни, перестань расстраиваться из-за всякой ерунды. Что ты ко мне пристала? Ты видишь, мне некогда!

И Бургомистр поспешил вниз по лестнице.

9

В ратуше было многолюдно и душно. Люди высшего круга собрались здесь, чтобы поприветствовать Крысолова. Две дамы, по виду герцогини или баронессы, стояли чуть в стороне, обмахиваясь веерами.

Первая дама. Говорят, ростом он выше герцога Туринского. Встречала ли ты раньше людей выше герцога? Я – нет. Ужасно любопытно увидеть, какой он.

Вторая дама. Я слышала, что он невероятно хорош собой и не одна дама пала перед его чарами.

Первая дама. Забавно… Я слыхала, что он аскет и почти монах, а еще – что он очень скромен и худ лицом.

Вторая дама. Не терпится уже его увидеть…

Вдруг по залу пронесся отчетливый шепот: «Едет! Едет!» Все присутствующие в зале бросились к окнам. Из толпы то и дело раздавалось:

– Подъехал…

– Какая богатая у него карета!

– Это карета нашего Бургомистра, свою он, верно, оставил у него при дворе.

– Кажется, он не так высок, как о нем говорили.

– Идут в ратушу! Идут!

И толпа отпрянула от окон. Все снова принялись разговаривать и делать вид, что ничего особенного не происходит. Наконец двери бального зала ратуши распахнулись, и в зал вошли Бургомистр и Анни. Они вели за собой довольно высокого (но не выше герцога Туринского) молодого человека с рыбьими глазами и невыразительным лицом. Человек оглядел толпу и улыбнулся. Улыбка была у него кривая, больше похожая на усмешку. Он внимательно рассматривал собравшихся. Бургомистр гостеприимно вывел Крысолова в середину зала.

Бургомистр. Ну вот и свершилось то, чего мы так долго ждали! К нам приехал господин Крысолов. Про него ходят слухи, что он маг и волшебник, но, конечно, это всего лишь слухи. Просто господин Крысолов знает некий секрет, который и помогает ему расправляться с крысами.

В зале раздались аплодисменты. Дамы с интересом разглядывали именитого гостя. Бургомистр взял Крысолова за руку и жестом указал Анни следовать за ними. Все трое вышли на балкон ратуши, и, оглядев под собой многотысячную толпу, Бургомистр закричал.

Бургомистр. Я привез вам Крысолова! Мы покончим с крысами навсегда! Он приехал! Он с нами! Он спасет всех нас.

«Ура! Ура!» – закричала толпа и стала