Парень-то свой

Озеро Буруктал в Оренбургских степях очень мало похоже на озеро. В длину оно растянулось на 45 километров, а в ширину едва достигает 100 метров.

На противоположных берегах Буруктала, почти напротив, расположились центральные усадьбы двух целинных совхозов «Буруктальского» и «Заозерного». Буруктальцы находились в более выгодном положении, так как их берег был со стороны железной дороги. А за-озерцам приходилось туго. Все грузы, которые прибывали в их адрес, двигались по огромной дуге – объезду вокруг озера. И, чтобы ликвидировать эту вопиющую «несправедливость, комсомольцы совхоза «Заозерный» придумали более хитрый способ переправы: перебросили через озеро стальной канат, подвесили на него люльку. Получилось нечто вроде подвесной дороги. Потом про воздушную дорогу забыли, и остался от нее в назидание потомкам только стальной канат, сиротливо повисший над водой «чудо-озера».

Шел август. Агроном «Заозерного» распорядился начинать жатву, а два комбайна Павла Аверьянова и Валентина Кадушкинэ не могли выйти в поле. У машин не хватало «звездочек». Не было их и на складе. Механик долго ломал голову, где раздобыть «звездочки», и в конце концов решил:

– Надо, ребята, сгонять в «Буруктальский». Свои люди – выручат, дадут два комплекта. «Звездочки» – детали негромоздкие, их вполне можно довезти одному.

Жребий выпал на долю Валентина Кадушкина, тщедушного, ленивого парня, для которого и ногой-то пошевелить было событием. А тут вдруг – нате! – за сорок верст киселя хлебать!

И Валентин закапризничал.

– Не поеду!… Хватит!… Все вам Валька должен делать! За продуктами – Валька, за деталями – Валька… Не поеду! Пусть хоть что будет… И вообще все надоело!…

– Ты что? – пытался угомонить товарища Павел. – Мы же по-честному… жребий!…

– Честный мне, тоже…

В общем, ребята поругались из-за пустяка. Поругались и здорово. Однако ехать все равно кому-то нужно, время идет.

– Ну, вот что, – заговорил, наконец, комбайнер Павел Аверьянов, – я поеду! Но учти, не быть тебе больше на комбайне! Добьюсь перед бригадиром, интеллигент несчастный… Гнать тебя с целины надо совсем! – Ион пошел за мотоциклом.

Вскоре рокот «ИЖА» прокатился по поселку и затих в степи. Огорченный бессердечием друга, Кадушкин побрел к озеру, сел на берег. Грустно поглядев на мутную озерную воду, сплюнул в прибрежные камыши, полез в карман за папиросами и… «Эх, Пашка, черт возьми! Ведь не дадут тебе ничего. Что делать? – Валентин мял в руках синенькие бумажки забытых Аверьяновым накладных. – Мотоцикл, конечно, не догонишь!» Валентин еще раз взглянул на ту сторону озера, где виднелись домики «Бурук-тальского» совхоза, и вдруг вспомнил про «воздушную магистраль». «Канат!… Сколько раз выручал он весь совхоз…»

Валька, не спеша, разделся, сложил пожитки, перетянул их ремнем, повесил на канат и, подталкивая узелок руками, поплыл.

Не прошло и полчаса, как он, упаковав «звездочки» в свою куртку, приспосабливал «люльку» к обратному путешествию по тросу.

Любит фокусничать озеро Буруктал. Много у него причуд и странностей. На поверхности вода теплая, а опустись на полметра в глубину – и ошпарит тебя холодом ледяная струя.

И вот, выплыв на середину озера, Валентин почувствовал, как резкая боль свела левую ногу. Судорога… Ухватившись руками за ремень, которым куртка с бельем и деталями была прикреплена к тросу, Валентин подтянулся, перекинул через трос ногу и повис над водой. Судорога не проходила. Тогда он, подталкивая груз головой, стал медленно продвигаться вперед. Лопнувшие жилки стального троса впивались в ладони, срывали куски кожи. Стиснув зубы, Кадушкин упрямо двигался вперед.

…А в это время Пашка Аверьянов ругался с кладовшиком: – Никто их взять не мог!

Кладовщик совал ему под нос накладную и твердил одно: «Уже получи-, ли». Ничего не добившись, окончательно расстроенный и злой, Пашка завел мот'о-, цикл и на предельной скорости ринулся в степь. Не заезжая в поселок, он сразу' же направился к своему комбайну и… Все «звездочки» были уже на месте… «Валька-чудо-юдо…»

– Где Кадушкин? – спросил он у тракториста.

– В медпункте. Руки парень изранил… Кожу снял о трос.

А ковыли шумят…

Тракториста совхоза «Полевой» Петра Овчинникова вызвал главный инженер.

– Вот какое дело, – начал он издалека, – вчера в пятую бригаду выехали буровики. Скважины будут для воды бурить, колодцы то есть. Да, чудаки, в суматохе самое главное – буры – здесь оставили, подцепи-ка к своему Перекати-поле тележку и трогай. До бригады километров пятьдесят. Выедешь поутру – к обеду будешь на месте. Буровиков заметишь издали: вышка у них высокая. На степной равнине она тебе Эйфелевой башней покажется. Завтра чуть свет трогай!

Утром по поселку, ковыляя на ухабах, пробежал трактор с прицепом, быстро миновал окраинные домики и скрылся в ковыльной степи.

Солнце палило нещадно. Под его лучами изнемогал даже видавший виды седой ковыль… Время перевалило за полдень. Петька вел и вел по степи свой трактор, а никакой вышки вдали не показывалось.

Над радиатором появился белый столбик пара: закипела вода. Пришлось останавливать машину и доливать из бачка новой. «По времени я уже должен найти буровиков, – рассуждал Петька, – неужели заблудился?». Житель лесных районов, он не представлял себе, как можно заблудиться в степи. В лесу – другое дело. Но в степи, где все на виду?… А что, собственно, на виду? Кругом, куда ни глянешь, до самого горизонта ковыли, ковыли, ковыли. Бескрайнее серебряное море.

В пути пришлось сделать две остановки, а третья… Кончилось горючее. Петька- соскочил на горячую, истрескавшуюся от зноя степную пыльную землю. «Все ясно, заблудился. Можно не беспокоиться. Напьюсь и обдумаю все в должном порядке». Он вытащил из-под сиденья канистру. Она была пуста. Пришлось брать воду из радиатора. Теплая, пахнущая бензином, она не утоляла жажду. Петька подряд выпил несколько кружек и присел в тени своего верного Перекати-поля.

Вечерело. Зной спал. И тут вдруг такое зло взяло Петьку: «Как же так? Заблудился? А ведь люди ждут, надеются… Эх, Петр, Петр!…»

Буровики действительно ждали Петьку весь день. Ждали до поздней ночи. Ругали старшего за халатность, ругали себя за доверчивость, ругали всех и вся.

Прошло три дня. В полдень кто-то из рабочих заметил вдали какое-то странное темное пятно, резко