Когда на горизонте показались стены Рима, я почувствовал знакомое волнение. Город, который мог дать мне то, что я искал уже несколько веков.

Смерть.

Рим встретил меня шумом, запахами и хаосом, знакомыми мне еще с тех времен, когда я был молод и смертен. Легионеры ушли к своим казармам, а я остался один на широких улицах Вечного города.

Вечерняя прохлада была особенно приятна после дневной жары. Я неспешно шел по мощеным камнем дорогам, слушая, как стихает дневная суета. Торговцы сворачивали лавки, женщины спешили домой с последними покупками, а мужчины собирались в тавернах, чтобы обсудить дневные новости за кружкой вина.

Странно было снова оказаться здесь. В последний раз я видел Рим... когда? Лет двести назад? Тогда он был меньше, беднее, но уже полон амбиций. Теперь же столица империи раскинулась на семи холмах во всем своем величии.

Я остановился у фонтана и плеснул себе водой на лицо. В отражении увидел то же лицо, что и века назад — молодое, сильное, с этими проклятыми голубыми глазами, в которых не было и следа прожитых лет.

Мимо прошла группа патрициев в белых тогах, оживленно что-то обсуждая. Один из них — молодой человек с умным лицом — бросил на меня любопытный взгляд. Наверное, моя одежда выдавала во мне чужестранца.

Я двинулся дальше, погружаясь в воспоминания. Сколько городов я видел за свою бесконечную жизнь? Сколько империй рождалось и умирало у меня на глазах? Но каждый раз, попадая в новое место, я испытывал то же чувство — смесь любопытства и усталости.

Люди менялись, технологии развивались, но суть оставалась той же. Они рождались, жили, умирали, а я продолжал существовать. Свидетель, наблюдатель, иногда — участник событий, но всегда — чужой среди смертных.

Прохладный ветерок донес запах жареного мяса из ближайшей таверны. Желудок напомнил о себе — я не ел со вчерашнего дня. Бессмертие не избавляло от голода, хотя умереть от него я не мог.

Авентинский холм виднелся вдали, темнеющий в вечерних сумерках. Где-то там работал алхимик, который мог знать ответ на мой главный вопрос. Но спешить было некуда — после стольких веков ожидания одна ночь погоды не делала.

Я нашел приличную таверну и заказал комнату и ужин. Хозяин — полный римлянин с лысой головой — принял мои деньги с поклоном. Кольцо Аида слегка нагрелось, когда я внушил ему, что я всего лишь обычный торговец из дальних земель.

Сидя в углу таверны с кружкой хорошего вина, я наблюдал за людьми. Они смеялись, ссорились, торговались, влюблялись — жили полной жизнью, не зная, что рядом с ними сидит тот, кто помнит времена, когда их дедов еще не было на свете.

Завтра я отправлюсь искать алхимика. А пока что можно было просто наслаждаться вечерней прохладой и иллюзией того, что я такой же, как все остальные в этой таверне.

Простой смертный, для которого каждый день не был бесконечным повторением прожитого.

Вино оказалось неплохим, а атмосфера в таверне — вполне мирной, пока в дверях не появился новый посетитель. Носатый грек с густой монобровью, одетый в потертый хитон. Он выглядел усталым и нервным, словно долго шел пешком.

Грек заказал вина и хлеба, но едва успел сесть за стол, как к нему подошла компания подвыпивших римлян — типичные золотая молодежь, судя по дорогим тогам и самодовольным лицам.

— Смотрите-ка, еще один грек к нам пожаловал, — протянул один из них, молодой патриций с прыщавым лицом. — Наверное, очередной философ или поэт?

— Или врач, — подхватил другой. — Все греки считают себя врачами.

Грек попытался их проигнорировать, но римляне явно не собирались отставать.

— Эй, носатый! — патриций толкнул грека в плечо. — Мы с тобой разговариваем! Что ты делаешь в нашем славном городе?

— Занимаюсь своими делами, — тихо ответил грек, не поднимая глаз.

— Своими делами! — захохотали римляне. — Небось пришел учить нас, как жить? Или торговать