И тут мне в голову пришла замечательная мысль! А что, если сделать фоторепортаж с этого субботника? Ведь каждому интересно будет посмотреть на себя со стороны! Но додумать всё до конца я не успел… Неизвестно откуда выскочил Мыльников. Вертя, словно лопастями, вытянутыми руками, с воплями «И-го-го! И-го-го! И-го-го!», он двинулся наперерез всем и, не рассчитав траектории, налетел на Юлю.

– Уберите от меня этого урода! – завизжала она так, как будто перед ней появилось отвратительное насекомое.

На помощь красавице устремились Дворников и Вторников. Мыльников был обезврежен и остальную часть пути шёл молча. Только рожи, как всегда, корчил.

«Пётр Петрович называет наш класс среднестатистическим, – подумал я. – Неужели все среднестатистические классы такие… неоднородные?»

До сегодняшнего дня я как-то не задумывался о том, какие мы все разные.

А ты задумывался о том, какой у вас класс?

Ловлю момент!

За зданием школы Иванов раздал мётлы, рукавицы и мешки, в которые мы должны были собирать листву, и распределил участки для работы. Мне достался самый дальний, чему я очень обрадовался. Ведь именно с того места можно было спокойно ловить момент.

«Момент» появился чуть ли не в первую же минуту: я увидел, как Юля протянула свою метлу Дворникову и тот с видом счастливого дебила начал орудовать сразу двумя мётлами. Признаться, я даже немного позавидовал Дворникову. Ради Юли я готов был работать не двумя – пятью мётлами!

Щёлк, щёлк – и фотоаппарат запечатлел самоотверженный поступок Дворникова, а потом – Юлю, которая, опершись спиной на берёзу, задумчиво смотрела на синее осеннее небо.

Зато Мыльников, как ни странно, трудился на полном серьёзе. Разумеется, он тоже попал в кадр, и не в один, так же как вечно руководящий Иванов. Вот наш староста несётся туда, где вяло отбывали повинность самые незаметные члены нашего коллектива, вот тащит куда-то злобных Иващенко и Ященко. И в самый последний момент, уже когда почти вся листва была собрана, я увидел Риту. Щёлк! И ещё один кадр.

– Все свободны! – послышался голос Петра Петровича.

– Пока, пацаны, – сказал я и со всех ног рванул домой. Мне не терпелось посмотреть, что из моей затеи получится.

И вот наконец я загружаю фотографии на компьютер. Как же их много! Думаю, будет неплохой репортаж.

Я принялся рассматривать снимки. И чем больше смотрел, тем больше удивлялся тому, какие мы все разные. Я будто впервые увидел своих одноклассников. Оказывается, каждый имеет в коллективе своё определённое место. Речь не о парте, за которой он сидит, а о том, как бы это выразиться… как к нему относятся другие.

Ведь и над этим я прежде не задумывался.

Почему плачет Мыльников?

На другой день, придя в школу, я уже совершенно другими глазами смотрел на одноклассников. Забавно было видеть, как вокруг Юли то и дело вертятся Вторников и Дворников, как изо всех сил подсказывают ей, когда она, как всегда, мнётся у доски.

Интересно оказалось наблюдать и за теми, кто никогда ни в чём себя не проявляет. Разбившись на перемене на группки, они о чём-то шушукались. А возле окна, как всегда одна, стояла Рита. Похоже, она совершенно не страдает от того, что до сих пор ни с кем не подружилась. Странно…

Мои размышления о непонятном поведении Риты прервал звонок – пришлось двинуться к классу. Вслед за мной, чуть не сбив меня с ног возле двери, со словами «Стройся, стройся, колбаса!» на реактивной скорости пронёсся Мыльников. На голове у него был шутовской колпак, он размахивал руками и, как дурак, бегал между рядами до тех пор, пока Дворников не поставил ему подножку. Мыльников не удержался и шмякнулся на пол прямо перед столом учителя.

– Ну, как всегда, Мыльников потешает народ, – сказала вошедшая математичка. Мыльников вскочил на ноги. – Нет, я пока не разрешаю тебе сесть на своё место. Вместо того чтобы изо дня в день исполнять роль шута, ты, Мыльников, лучше бы начал учить хотя бы один предмет. – Всё это время Мыльников, держа в руке колпак, стоял навытяжку и при этом умудрялся строить рожи. – Садись, Мыльников, – вздохнула математичка. – Думаешь, я не вижу, что и эту ситуацию ты пытаешься превратить в цирковое представление?

– Шут гороховый! – крикнул Дворников.

Мыльников пошёл на своё место. Дворников снова поставил ему подножку, но на этот раз тому удалось удержаться и не упасть. Однако его колпак свалился с головы прямо на парту красавицы Юли.

– До чего же ты всем надоел, паяц ненормальный! – сказала она и с брезгливым видом смела колпак с парты. Шутовская шапка упала к моим ногам, Мыльников наклонился – и я увидел его лицо совсем близко. Он продолжал улыбаться, но мне показалось, что в глазах у него блеснули слёзы. Почему?

(Окончание рассказа в одной из следующих глав.)

А теперь поразмышляй над тем, кого в 6 «Б» обижают, кого уважают. Кто пользуется популярностью, в основном у мальчиков, не прилагая при этом никаких усилий. Как ты считаешь, это справедливо?

Наверняка и в вашем классе, как и в любом другом, примерно такой же расклад. Случайно ли это?

Глава 2. Чем выше, тем лучше

О чём поведал Джекоб Морено

Итак, что же понял Федя Федичкин? То, что его класс – совершенно неоднородная группа. Что каждый член коллектива занимает определённое место. Что кого-то любят больше, а кого-то меньше.

Конечно, он видел это и раньше. Но одно дело видеть, и совсем другое – осознать.

Как же так получается, что в классе не все равны? Почему? Чем это объяснить?

Примерно такие же вопросы мучили и американского психиатра и психотерапевта Джекоба Морено ещё в… 30-е годы прошлого века.

Чтобы разобраться, он разработал специальный метод – социометрию. Этот метод до смешного прост. Но разве в простоте дело? Ведь благодаря этому методу можно сразу же определить, кто есть кто в коллективе. Неважно в каком – детском, подростковом, взрослом.

В чём