Зато постепенно начал меняться сам профессор Морабито. Он стал понимать, что имеет дело с самой настоящей «одержимостью» и что бедного Фабио мучает кто-то другой, который в него вселился. С этого момента профессор ступил на новое и долгое поприще, богатое новыми и нередко весьма впечатляющими событиями.

Не всегда можно провести четкое различие между психическим заболеванием и одержимостью, но так же трудно основательно разобраться в действиях Бога и сатаны. Бог каждый день совершает что-то необычное, но что именно из всего им совершаемого можно назвать «чудом»? Точно так же, глядя на разгул эгоизма, гордыни и ненависти, которые поработили мир, непросто решить, имеем ли мы дело с подлинно «одержимым» человеком и как отличить его от всех нас, кто всегда в большей или меньшей степени в тот или иной момент почти бессознательно оказывается слугой зла.

«Чудеса» подлинной одержимости встречаются гораздо реже, чем настоящие чудеса, о которых силы зла предпочитают не помнить. Ведь каждый раз, когда эти дьявольские «чудеса» так ярко заявляют о себе, они косвенным образом свидетельствуют о том, что существуют и настоящие чудотворения. Врываясь из потустороннего мира в наш «нормальный» физический мир, дьявольские «чудеса» невольно заставляют думать о существовании Бога. Сатана предпочитает незаметно действовать в наших сердцах, и надо признать, что это ему неплохо удается! Посмотрев, в каком состоянии находится этот мир, без труда понимаешь, кто его князь.

Уже несколько лет Церковь понемногу исчезает из этого мира, и все происходит так, будто силы зла чувствуют, что место свободно, битва наполовину выиграна и сдерживаться больше не надо. Во всяком случае, вполне очевидно, что какими бы впечатляющими ни были их действия, Церковь почти не замечает их: ее представители готовы говорить о чем угодно и приводить самые причудливые объяснения происходящему, но только не видеть за ним сверхъестественных сил.

Чтобы не быть голословным, приведу несколько весьма впечатляющих случаев, которые, к счастью, встречаются крайне редко.

Германия, середина XIX века

Случай, о котором я расскажу в первую очередь, почти не известен во Франции. Может показаться, что за давностью лет он сомнителен, но сохранившиеся свидетельства всякие сомнения отметают. Рассказу о нем мы обязаны самому экзорцисту — немецкому лютеранину Иоганну Кристофу Блюмхарду: пастор, проповедник, писатель и богослов, он, без сомнения, был одним из самых известных протестантов прошлого века. Мы знаем, что протестанты довольно сдержанно (даже больше, чем католики) относятся к рассказам о необычных явлениях, и потому свидетельство этого пастора весьма знаменательно (72).

Речь идет о самой настоящей битве с силами зла, которая длилась больше года: с апреля 1842 по 28 декабря 1843 года. Но на самом деле описываемая одержимость началась гораздо раньше первых сеансов экзорцизма. Единственным оружием этого пастора была вера, молитва и пост, и значит, это было сражение Божьей силы с силами зла. Давность этого случая не должна вызвать никаких сомнений: многие тогдашние врачи наблюдали такие странные явления — совершенно невероятные и тем не менее реально происходившие.

Одержимой была молодая женщина по имени Готлибин Диттус. Она получила хорошее духовное воспитание, но ее двоюродная сестра несколько раз обещала научить ее колдовству, и кроме того в детстве, когда она болела различными болезнями, ее пытались спасти заговорами и другими суевериями. Она долго пыталась освободиться от своей одержимости, и стало ясно, что она была связана с силами тьмы — до такой степени, что была готова преследовать других людей. Но ее дух отказался от этой «миссии», что привело к безжалостной внутренней борьбе, в результате которой она окончательно подпала под магическую власть сатаны.

Духи, овладевшие ею, составили целый легион (как об этом и говорится в Евангелии): сначала их было три, семь, четырнадцать, потом сто семьдесят пять, четыреста двадцать пять! Проверить их поистине фантастическое количество было просто невозможно. Некоторые из них — прежде чем их изгоняла молитва — просили (опять же как в Евангелии), чтобы их оставили в покое. Все происходящее просто потрясало. Одержимая вела себя так, как это обычно бывает во время изгнания бесов: корчилась в судорогах, наносила удары самой себе, говорила на других языках, а ее раздувшееся тело изрыгало целые ведра воды. Но дадим слово самому пастору:

«Я с ужасом понял: все, что до сих пор считалось смешными народными суевериями, как будто вышло из мира сказок, чтобы стать страшной реальностью… Сначала ее рвало песком и кусками стекла, но потом появилась сталь всевозможных сортов, а также перекрученные старые плотницкие гвозди. Однажды после долгого удушья она изрыгнула их целую дюжину прямо в таз, который держали у ее рта. Потом пошли самые разные обувные шнурки, иногда такие длинные, что было непонятно, как они могли выйти из гортани, а один раз появился такой большой кусок металла, что она просто задохнулась и несколько минут была как мертвая. Кроме того я видел огромное количество булавок, а также вязальных игл и их обломков, часто смешанных с бумагой и перьями. Порой казалось, что эти иглы пронзали ей голову — от уха до уха. Однажды из уха появились длинные куски какого-то пальца, а в другой раз, держа ее за голову, я услышал и почувствовал, как в ее голове эти иглы сгибаются, скручиваются и ломаются. Это были стальные иглы, которые мелкими кусками двигались по гортани и выходили через рот… Из носа я тоже вытащил много булавок: сначала они выходили поперек (я это чувствовал по кости носа), а потом повернулись острием вниз. Однажды их вышло сразу пятнадцать штук, причем с такой силой, что они вонзились в руку, которую госпожа Готлибин подставила. В другой раз она начала жаловаться на сильные головные боли. Я положил руку на ее голову и увидел блестящие белые точки: это была целая дюжина булавок, которые я вытащил одну за другой. Процедура была болезненной: бедняжка каждый раз слегка вздрагивала. Однажды я вытащил две булавки из глаза, а на другой день четыре. Они выходили под веками, но потом немного отклонились, что позволило мне извлечь их относительно безболезненно. Иглы я целыми кучами вытаскивал из верхней и нижней челюсти. Сначала у нее страшно заболели зубы, но ничего не было видно. Потом показались острия иголок, а потом и сами иглы. В какой-то момент я попытался за них ухватиться, но понадобилась много сил, чтобы вытащить их. Однажды даже в ее языке показались два старых куска совсем скрученной железной проволоки, и потребовалось много времени и труда, чтобы освободить ее от них. В