Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 250
между тем в Ираке постепенно разрушались все ирригационные сооружения, каналы и плотины, так необходимые для процветания земледелия страны; громадные участки стало затягивать болотом и заносить песком, а несчастные жители должны были по-прежнему платить и снова платить, чтобы способствовать дальнейшему существованию столь «прекрасного» порядка вещей.
Встречалось и в городах немало несчастных и недовольных. И в средних слоях общества росло отвращение к испорченности века и ненависть к коварному произволу власть имущих; по тому красноречивому выражению, которое придал этому общему настроению Абуль Ала, можно судить, как широко оно было распространено. Хуже всех, конечно, приходилось рабам, с которыми господа стали обходиться крайне бесчеловечно. Страдала и городская чернь: падение заработной платы все увеличивало число нуждающихся, и с каждым днем росла нищета. Если даже богачи и знатные, которым преимущество их положения давало возможность получить образование и вместе с тем налагало на них обязанность проявлять человеколюбие, не желают зачастую и слышать ни о том ни о другом, тем более становится понятным, что притесняемый народ наконец всколыхнется со стихийной силой и перешагнет, в свою очередь, также за пределы всякой гуманности. Жертвой народной мести становятся тогда вовсе не виновники его страданий: в таком случае они укрываются обыкновенно за крепкими стенами или же удаляются из страны. Согласно ужасной жизненной логике, гибнут тогда всего чаще лучшие люди, выступающие в защиту закона и обычая, а с ними вместе неизбежно гибнут и священнейшие для человечества блага.
Возмущения, возбуждаемые Алидами, способствовали значительно более, чем даже все внешние войны и интриги стремящихся к независимости эмиров, быстрому упадку государства Мансура. Начиная с несчастного правления Мустаина эти восстания принимают мало-помалу характер дикого озлобления и страстности и стремятся к истреблению в корне всего существующего порядка. Подобное дикое изуверство нам хорошо известно из истории восстания рабов в древности, бунтов крестьянских в Германии и Жакерии во Франции. Оно нанесло неисцелимые раны цивилизации, а вместе и поступательному ходу всей духовной жизни Востока. Все возрастающее огрубение этих масс мятежников начинает заметно проявляться уже при Мамуне в восстании Абус-Сарайя, когда отмеченные в начале главы причины распадения халифата начали только что проявляться, и еще в самых незначительных размерах. Из трех возмущений Алидов, угрожавших халифату при Мутамиде, одно возникло в 256 (870) г. в Куфе. Оно существенно не отличалось от прежних, случавшихся нередко, бунтов. Другое вспыхнуло в Медине в 271 (884/85) г. и обнаружило более опасный характер, но ограничилось одним городским районом. Но в 255 (869) г. произошло в Басре восстание рабов, сопровождавшееся необычайным ожесточением; в течение 14 лет превращен был в пустыню весь юг Ирака и соседний Хузистан. Некто из деревни Варсенин поблизости Рея (Тегерана), но арабского происхождения, по имени Али ибн Мухаммед – в семье его с некоторых пор стали наследственными шиитские воззрения – возымел благое намерение разыграть в 249 (863) г. в Бахрейне роль потомка Али. Успеху его обмана, как кажется, много способствовали личные его связи с потомками племени абд-аль-кайс, поселившимися там издавна; к этому роду он принадлежал и по своему происхождению. Он набрал между вечно беспокойными и, как нам уже известно, весьма склонными к Алидам бедуинами изрядную партию приверженцев; но в конце концов был прогнан оттуда в 254 (868) г. наместником Мутазза и бежал в Басру. Но и здесь за ним строго следили. Тогда он переселился в Багдад. Со вступлением на престол Мухтеди он вернулся в конце 255 (869) г. снова в Басру, где произошла к тому времени смена наместника, и открыто поднял 26 или 28 рамадана (7 или 9 сентября) знамя бунта. Знакомый хорошо с условиями жизни этого большого приморского города, Али обратился прямо к привозимым сюда рабам – неграм. Арабы называют берег Занзибара и его жителей Аз-Зиндж[349], этим же словом обозначаются вообще чернокожие; с тех самых пор и почти вплоть до настоящего времени арабами постоянно велась оживленная торговля рабами. Поэтому самое восстание Али ибн Мухаммеда зовется обыкновенно «войной зинджей», а самого предводителя величают «предводителем зинджей». Сверх того осталось за ним знаменательное прозвище аль-Хабис, «изверг», вполне им заслуженное. Овладеть Басрой ему не удалось, но по окрестностям города шайки его страшно свирепствовали: везде освобождались рабы, умерщвлялись владельцы, целый ряд местечек был сожжен мятежниками. Отовсюду стекались к бунтовавшим рабы и бедняки.
Не раз Али побеждал даже высылаемые против него правительственные войска. 25 раджаба 256 г. (28 июня 870 г.) взял он Оболлу и почти до основания разрушил город; вскоре затем пал и Аббадан, напуганные жители которого поспешили сдаться. Грабя и умерщвляя, прошел предводитель зинджей весь Хузистан до столицы Ахваза, которая открыла ему ворота 12 рамадана (13 августа).
Для подавления восстания зинджей послан был в Басру халифом Мухтеди Саид ибн Салих с значительным войском. В начале 257 (870/71) г. военачальник действовал довольно успешно, но к концу шабана (в середине июля 871 г.) напал на него ночью один из приспешников Хабиса, Яхья ибн Мухаммед аль-Бахрани[350], и войска халифа понесли большой урон. Военачальник был сменен, но Али ибн Абан, другой предводитель зинджей, последовательно разбивал одного за другим троих преемников смененного; 16 или 17 шавваля 257 г. (7 или 8 сентября 871 г.) все возрастающие толпы мятежников бросились на Басру и взяли город приступом. Можно себе представить, как ужасно расправлялись в этом большом торговом городе разъяренные шайки рабов, мстя своим прежним господам за дурное обращение и несправедливости. В кровавой потехе не уступали им и орды нагрянувших вместе с ними диких бедуинов. Умерщвляли по приказанию Бахрани целыми толпами несчастных, сложивших оружие после торжественного обещания сохранения им жизни; Али ибн Абан сжег даже главную мечеть; в течение трех дней мятежники грабили и разоряли город. В Багдаде между тем наступила перемена правления. Халифом сделался Мутамид. Благодаря установившемуся вскоре лучшему порядку в столице и заведенной братом властелина, Муваффаком, более строгой дисциплине между турками, можно было в самом начале зуль-кады 257 г. (конец сентября 871 г.) выслать против зинджей свежие войска под предводительством Мухаммеда аль-Муваллада. Мятежники тем временем уже очистили Басру. Они грабили охотно большие города, но сила их заключалась главным образом в умении пользоваться естественными преградами страны, изрезанной по всем направлениям реками и каналами. Мятежники разбивали обыкновенно лагерь в самой неприступной местности, и здесь мало-помалу возникали впоследствии укрепленные их города. Из этих пунктов появлялись они внезапно, производили свои опустошительные воровские набеги, а иногда наносили войскам халифа чувствительное поражение, нападая по своему обыкновению только ночью. Это должны были испытать на своих плечах и новые полководцы халифата: Али ибн Абан налетел как коршун
Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 250
