Утром 13 февраля расположили лагерь богатого махараджи: мы поняли, что он совершает паломничество из Бенгалии в Аллахабад, чтобы искупаться в священном месте слияния рек Ямуна и Ганг. Некоторые из нашей группы зашли в лагерь, и им показали бои перепелов. В его свите было много слонов: одному красивому малышу было лишь пять месяцев, и он облизал поднесенную ему руку. Вечером несколько запряженных слонов махараджи пришли в наш лагерь, и на них сели те, кто не нашел более интересного занятия[96].

В 1808 году Ост-Индская компания отменила налог на паломничество для всех индийских наемных солдат (сипаев), состоявших на ее службе, которые хотели совершить омовение в Ганге в Праяградже[97]. Это уже была значительная уступка, ведь большинство из 250 000 солдат было индийцами, но в Компании сочли, что это стоит того, чтобы гарантировать их верность. Уэльский автор путевых очерков Фанни Паркс, жена одного из сотрудников Компании, прожившая некоторое время в Праяградже, прокомментировала это так: «Каждый мужчина, даже самый последний нищий, обязан заплатить одну рупию за право искупаться в святом месте. Если учесть, что одной рупии достаточно, чтобы обеспечить комфорт этому человеку на целый месяц, то налог становится суровым бременем»[98]. Несколько десятилетий спустя американский преподаватель Калеб Райт читал лекцию о своем недавнем посещении Индии: «От Ганга до Ямуны простирается барьер или ограда. И там расставили солдат, чтобы те не пускали паломников, пока они не купят билеты Ост-Индской компании, дающие разрешение на омовение»[99].

Неудивительно, что британский контроль и налоги, взимаемые с обычных людей, стали причиной сильного гнева и негодования среди брахманов, находившихся у власти до того, как Компания отстранила их в 1801 году. В Праяградже у жрецов-брахманов была репутация жадных людей, и их возмутил этот налог: ведь если паломники потратят все свои кровные, чтобы попасть к Гангу, что тогда останется им? Когда британцы отменили налог, брахманы жаловались и на это. Недовольство нарастало до середины века, когда жрецы начали распускать слухи о предполагаемых планах британцев принудительно обратить народ в христианство. В 1857 году ситуация достигла апогея, когда те же брахманы присоединились к восстанию, поднятому сипаями Ост-Индской компании: они решили, что бумажные упаковки патронов для их оружия пропитывались смесью свиного и говяжьего жира, а вскрывать их нужно было зубами. Это было оскорбительно как для мусульман, так и для индуистов. Восстание в итоге было подавлено, но в Праяградже осталось достаточно брахманов, чтобы продолжить свою деятельность после возобновления паломничеств.

Одним из непредвиденных преимуществ британского правления явилось то, что паломничества к Гангу стали быстрее и совершать их стало проще. Железные дороги начали строить в 1853 году, а к 1901 году страна уже могла похвастаться более чем 40 000 километров дорог. Сеть железных дорог Индии была построена для поддержки интересов британской короны в торговле, чтобы был обеспечен доступ к сырью и транспортировке промышленных товаров. При этом Ост-Индская компания изначально не рассматривала ее как пассажирскую сеть, считая, что спрос будет низким. В чем-то они оказались правы: многие индусы считали железную дорогу чем-то чуждым, колониальным, не имеющим отношения к их жизни. Однако паломники начали часто пользоваться поездами в начале XX века, несмотря на то, что некоторые компании недвусмысленно заявили, что паломников перевозить не будут, особенно во время Кумбха Мелы. Вероятно, против туристов, путешествующих поездом в паломнические города, они не возражали: в местном «Путеводителе путешественников» (Travellers’ Companion) 1907 года, изданном по заказу Министерства путей сообщения Индии, конкретно описывали места паломничества, «расположенные на существующих железных дорогах или неподалеку»[100].

Ганг умирает?

К месту сброса в Бенгальский залив кристально чистая вода ледника Ганготри уже доходит чрезвычайно грязной. Когда-то вода была чистой: в персидской хронике конца XVII века написано: «Самый невероятный факт: если вода хранится в сосуде даже год, она не приобретет неприятный запах и не поменяет свой цвет»[101]. К сожалению, уже в начале XX века люди с горечью осознавали, насколько загрязненной становится река. Один разгневанный корреспондент главного британского медицинского журнала The Lancet назвал Ганг «огромной канализацией, принимающей сточные воды из всех канализаций городов на своих берегах». Большая часть загрязнения исходила из города Канпура, где кожевенные заводы и текстильные фабрики сбрасывали свои отходы прямо в реку[102].

С тех пор объем загрязняющих веществ только вырос, поскольку увеличилось количество паломников, жителей и предприятий разных профилей[103]. Неочищенные сточные воды (более 18 миллиардов литров ежедневно), химические отходы, тяжелые металлы из золы, паводковые стоки – более 6 миллионов тонн загрязнителей в год – смешиваются в «токсичный суп». Опасно возрос уровень кишечных бактерий[104]. Когда Ганг достигает Варанаси, он фактически становится открытой канализацией. В этом месте в реку ежегодно сбрасывается около 40 000 тел, некоторые из них сожжены лишь частично, поскольку люди не могут позволить себе топливо для полной кремации[105]. И пока все попытки улучшить ситуацию успехом не увенчались. Премьер-министр Индии Нарендра Моди, баллотировавшийся в парламент от Варанаси, пообещал очистить реку. Придя к власти в 2014 году, Моди драматично заявил: «Мать Ганга призвала меня очистить свою реку». Однако ученые утверждают, что отступление питающего Ганг ледника в итоге приведет к сокращению объема воды в реке. Как следствие, концентрация загрязнителей лишь увеличится.

Среди многих индуистов существует поверье, что река Ганг сама по себе является очистителем, поэтому она никогда по-настоящему не загрязнится: вода всегда будет и духовно, и физически чистой. И это лишь усугубляет проблему спасения Ганга. У разных людей свои представления насчет того, что является загрязнением, а что – нет, что гигиенично, а что – нет, но факт остается фактом: независимо от культурных норм паломников Ганга флора и фауна реки находятся в катастрофическом упадке. Многие индийцы больше не купаются в Ганге и не берут из него воду, так как обеспокоены ростом числа связанных с ней заболеваний. Для Ганга и его паломников это действительно тревожный знак. В 2016 году в прибрежном городе Ришикеше отшельник Чидананд Сарасвати рассуждал о состоянии реки и вреде, который наносится богине, почитаемой многими как мать. Его предупреждение было суровым: «Если Ганга умрет, умрет и Индия»[106]. Что же тогда будет с паломничеством? То же, что и с другими местами, имеющими особую важность для самоидентификации общин, например холмом Беар-Бьютт для коренных американцев, городом Амритсаром для сикхов и Меккой для мусульман. Если доступу паломников к святым местам будет что-то угрожать, это не обойдется без последствий, и они выйдут далеко за пределы самой реки.

Глава 3

Дельфы

Греция

Места паломничества не застрахованы от течения времени. Они могут казаться