ИНТЕРВЬЮИРОВАНИЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ

Многие полицейские рассматривают допрос подозреваемых как единственный наиболее важный этап в процессе расследования (Болдуин, 1993). Почти всех подозреваемых допрашивают на каком-то из этапов судебного процесса, независимо оттипа преступления, и часто именно тогда решается судьба подозреваемого. Тем не менее, продолжаются прения по поводу того, каковы основные цели проведения интервью подозреваемого: является ли целью получить признание или докопаться до правды в ходе расследования? В процессе исследований было выявлено, что большинство полицейских видят получение признания как основную цель интервью. Болдуин (1993) показывает, что многие офицеры полиции подходят к интервью, предвкушая признание. Признания считаются выгодными, потому что получение признания снижает необходимость дальнейших расспросов, хотя, как мы обсудим ниже, нельзя игнорировать возможность ложных признаний. Следовательно, в любом цивилизованном обществе от полиции будет требоваться демонстрировать, что существуют доказательства, основанные на том, что было сказано, или другие источники, подтверждающие признание.

Итак, что же может заставить подозреваемого признаться? Гудйонссон предлагает следующие причины:

• Подозреваемый воспринимает доказательства против него как очень убедительные и считает отрицание бесполезным.

• Подозреваемый сожалеет о преступлении и хочет объяснить, что произошло.

• Подозреваемый реагирует, например, на давление со стороны полиции или страх тюремного заключения.

Убедительные доказательства, которые аккуратно и четко преподносятся подозреваемому, безусловно, являются самым сильным способом влияния при получении признания.

Появилось много исследований, которые показывают, что существует много ситуаций, в которых люди могут давать ложное признание в преступлении (Лэсситер & Мейснер, 2010). С одной стороны, это имеет отношение к уязвимости индивидов, из-за, например, их неспособности к обучению, либо особенно поддающегося внушению характера, либо даже антисоциальных черт характера (Гудйонссон, 2003). С другой стороны, принудительный характер интервью может стать причиной того, что подозреваемый сознается лишь для того, что избежать некомфортной ситуации.

Процедура интервью для получения признания от подозреваемого, которая особенно подвержена нежелательным ложным признаниям, была разработана в США Инбау, Райдом, Бакли и Джейн (2001). Это девяти-шаговая модель для проведения интервью. Она включает в себя:

«Запугивание», например, подчеркивание серьезности преступления; максимизация переживаний подозреваемого о своем положении и позиция офицера, которая может включать подачу тела вперед в агрессивной манере.

«Манипуляция», например, минимизация серьезности преступления, роли подозреваемого в нем и предложение сценариев для преступления.

«Призыв», взывание к подозреваемому сделать признание, говоря ему, что это в его интересах.

Модель также включает возможность введения подозреваемого в заблуждение, путем утверждения, например, что были найдены доказательства, хотя это и не является правдой. Далее интервьюера стимулируют решить, врет ли подозреваемый, путем использования невербальных сигналов.

Врий (2008а) утверждает, что так же, как хитрости и обман (представление ложных доказательств) являются незаконными во многих странах, такая психологическая манипуляция может привести к ложным признаниям в дополнение к процессам, обозначенным выше Гудйонссоном и Пирсом (2011). Он также показывает, что эти обманные методы могут, на самом деле, снизить возможность выявления обмана со стороны интервьюируемого.

Решения, принятые английскими судами, на постоянной основе отвергают манипуляторные формы интервью. Например, в одном из случаев доказательства не были приняты в суде, потому что офицер солгал о том, что были обнаружены отпечатки подозреваемого. Принуждение, присущее интервью, также может привести к тому, что комментарии подозреваемого объявляются неприемлемыми в суде. Интересно, что в Индии, которая имеет целую историю злоупотреблений со стороны полиции относительно процесса интервьюирования с целью получения признания, любое признание, сделанное в присутствии офицера полиции, даже в суде, не принимается.

Многие исследователи поддерживают мнение, высказанное, например, Болдуином (1993) о том, что было бы более реалистично рассматривать интервью как механизмы, направленные на «построение доказательств» (стр. 327). Другими словами, интервью с подозреваемыми, скорее всего, обычно рассматриваются как поиск доказательств.

ПЫТКИ

Большинство западных демократий запрещают пытки в своих законах о правах человека, но определение пытки и способы, которыми пытка используется в процессе внесудебных допросов, вызывают озабоченность среди психологов. Действительно, Американская психологическая ассоциация приняла резолюцию против использования пыток (Свэйдфельд, 2007) и запретила всем без исключения психологам ассистировать в использовании пыток. Следовательно, когда отчет конгресса США четко дал понять, что психологи помогали разрабатывать процедуры пыток для использования в тюрьме в Гуантанамо, среди психологов было много негодования (Каслоу, 2014).

Что касается ученых, то кроме очевидного этического и юридического неприятия в практике, стоит также прямой эмпирический вопрос о том, есть ли от пыток какая-то польза. Ясно, что это сложная для изучения тема. Однако обзор Салливана (2014) привел к выводу о том, что пытки были неэффективны в сокращении количества убийств боевиками. Также, интересный анализ интервью, проведенных с исламскими террористами в Элисон и др. (2014), четко продемонстрировал, что использование адаптивного стиля допроса, при котором к интервьюируемым относятся с уважением, снижает их попытки противодействовать процессу интервью.

ВЫВОДЫ

Этот очень краткий обзор психологии интервьюирования определил ключевое значение памяти в процессах интервьюирования. Это привело к признанию того, что более вероятно получить достоверные свидетельские показания, если используются процедуры, которые расширяют память. Однако при этом необходимо учитывать риски искажения воспоминаний через интрузивные процессы. Проблемы получения эффективных показаний особенно важны в контексте опознания очевидцами, когда давление на свидетелей с целью дать ответ, который хотят следователи, может быть очень сильным. Поэтому эта область является особенно примечательной в силу того влияния, которое психологическое исследование может оказать на улучшение процессов уголовного судопроизводства.

Расширение памяти очевидцев: CI («когнитивное интервью»)

Когнитивное интервью было разработано Гизельманом, Фишером и коллегами в начале 1980-х годов. Они проанализировали условия проведения судебно-медицинских опросов в реальной жизни и в значительной степени опирались на результаты исследований эффективности стандартных и гипнотических процедур интервьюирования. Они предложили использовать в инструкциях три принципа («мнемоники»), которые выдаются свидетелям во время интервью для того, чтобы повысить как количество, так и качество предоставляемой ими информации:

• Восстановить контекст, мысленно визуализировать контекст первоначального события.

• Сообщать обо всем, даже если это кажется тривиальным или неуместным.

• Вспоминать о событиях в разных порядках; например, в обратном порядке, а также в хронологическом порядке.

• Изменять перспективы; например, когда вспоминаешь об инциденте, то пытаться принять точку зрения других людей, которые присутствовали там.

(Гизельман, Фишер, МакКиннон & Холланд 1985)

КРИМИНАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ