Тем временем София выбрала протестный сценарий, а Дина может повторить сценарий матери, будучи более мягкой и послушной.

Глава 11

Отчим

После попытки суицида, скорее, демонстративного, шестнадцатилетнюю девушку направили к психиатру, а затем к психотерапевту.

Василий, отчим

Я всем своим женам сразу говорил, что свою совесть променял еще в детстве на булочку с маком. Это правда, но почему-то ни одна из них не поверила, а следом была куча претензий: «У тебя нет совести!» Так я об этом сразу и сказал. Нынешняя тоже не верит.

Детей у меня много, от разных жен. Все сыновья, но одна дочь от первого брака моей четвертой женой. Я ее воспитывал и баловал. Ее портрет висел у меня в кабинете, и все спрашивали, кто эта красивая девочка, а я гордо говорил, что она моя дочь. Инна называла меня папой, а своего родного отца по имени. Я старался, радовал ее. На 8 Марта дарил ей такой же букет, как и жене. Правда, Катю, ее маму, это как-то не очень радовало, зато на работе все женщины оценили, когда я рассказал, что жене и дочке подарил по пятнадцать белых роз.

Я везде брал их с собой, жену и Инну. Даже в тайгу, на вездеходах. Я тогда работал в охотничьем хозяйстве. Мужики все злились сначала, вроде едем без баб, но Катя умеет находить со всеми общий язык. В общем, в результате все были довольны. Правда, Катя вскоре стала отказываться ездить со мной. Стала ближе к дочери, а от меня отдалялась. Это меня злило.

Я продолжал делать дорогие подарки. Всю зарплату истратил на сноуборд для дочери, а потом купил ей айфон, но жена вечно была недовольна. Ей вечно было мало того, что я зарабатывал, хотя и мясо, и рыба дома были. Я же охотник.

Я везде был с Катей и Инной. В периоды безработицы, всякое в жизни бывало, возил жену на работу, как водитель. Однако она становилась все злее, и меня это сильно напрягало. Кричала на меня, точно не помню, что именно. Я вообще-то злопамятный, как говорится, обид не прощаю, но на жену особо не реагировал. Дочь выросла, начала претензии предъявлять, мол, видите ли, весь торт съел, никому не оставил. Ну, люблю я сладкое, что же теперь. Тоже мне, трагедия.

У нас всегда жили собаки. Я сам убирал за ними, выгуливал. Ни жена, ни дочь не следили за щенками, только требовали ремонт сделать в квартире. А что его делать, если все равно дом покупать? Я все же продал квартиру, чтобы купить дом, как жена хотела. Она больше хотела новую квартиру, но тут я настоял. Только дом. Нашли-таки домик в деревне, который Катя одобрила. Я устроил в нем классный Новый год! Приехали мои сыновья, нарядили елку, супер!

Весной я уехал работать в другой город. Часто приезжал, но жену это не устроило. Она отказалась жить в деревенском доме зимой, и они с дочкой сняли квартиру в городе. А еще через год Катя заставила меня подписать брачный контракт, собралась брать квартиру в ипотеку. Потом через несколько лет, когда квартиру построили, развелась со мной, а дом разделила по суду. Вот так обошлась со мной. С ее дочерью я больше не общался, а сыновья мои общаются с Катей, и это меня злит.

Инна, дочь

Развод мамы с отцом я почти не заметила. Наоборот, мы больше проводили время с мамой и ее друзьями, а когда появился отчим, он меня сразу обаял. С ним было весело, интересно, мы постоянно куда-то ездили. Очень быстро он предложил называть его папой, а мне этого и самой хотелось, как-то сразу получалось.

Он придумывал разные поездки, например, в зимний лес, где на поляне была наряжена елка, или на вездеходе по Васюганским болотам, к озеру. Ничего подобного в моей прежней жизни не было. Это было их с мамой свадебное путешествие. Мне исполнилось одиннадцать лет, и это было интересно! Мы познакомились с охотниками, меня научили кататься на коне и стрелять по банкам. Отчим работал на базе, и каждая поездка туда была особенной.

Со своим родным отцом я в это время виделась нечасто, он всегда был печальным, ругал маму из-за развода. Дома же было весело. Мы быстро нашли общий язык со старшим сыном отчима и невестой, а про младшего я только слышала.

Вскоре что-то стало меняться. Первое ощущение, что что-то не так, я поймала как раз в поездке по болотам. На вездеходе, где кроме нас с мамой были только мужчины и мой ровесник, парень тринадцати лет, было интересно. Вездеход периодически ломался, они его приводили в порядок, а мы с мамой просто ждали и смотрели. Было необычно видеть маму, которая ничем не руководила. Потом мы поехали через молодняк, молодые березы, и они с хрустом ломались и ложились под вездеход. Это было жутковато. Когда перед нами полетела птица и кто-то из мужчин ее подстрелил, стало совсем нерадостно. Мама тогда сказала, что мы с ней не готовы к развлечениям мужчин, но раз поехали с ними, значит, смотрим и не возмущаемся, хотя ей тоже было не по себе…

В охотничьем домике было интересно: утром рыбалка и возвращение через поляны клюквы. Однако первое чувство, что есть что-то жесткое в отчиме, осталось.

Затем напряжение стало нарастать, когда у нас появились собаки. Это было здорово, пока отчим не увез одну из них на базу, где ее загрызли другие собаки в вольере. Он рассказал об этом просто, не печалясь и не переживая. Было впечатление, что он специально туда ее отвез.

Это был мир каких-то других мужчин, я раньше таких не видела. Маму всегда окружали интеллигентные и образованные люди, эмпатичные, многие из них врачи. А тут совершенно другие, некоторые из них бизнесмены, но все любители охоты и рыбалки.

Отчим работал в разных местах, не всегда долго и зарабатывал мало. У них с мамой начались споры из-за этого. Ей пришлось много времени проводить на работе, я ее почти не видела, а когда она приходила, то выглядела уставшей и скучной. Отчим оставался веселым. Только когда выпивал, он мог внезапно стать агрессивным