Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 83
себя в интернете. Я имею в виду, что никто не пишет в Facebook: «Я только что провел все выходные в пижаме, съел десять пачек печений Hobnobs и посмотрел “Друзей”». Вместо этого жизнь, которой мы делимся в интернете, представляет собой серию вдохновляющих и счастливых моментов, вечеринок и праздников, белоснежных песчаных пляжей и аппетитного фуд-порно. Беда в том, что такие отфотошопленные, отфильтрованные версии нас самих слишком часто коренным образом оторваны от нашего подлинного существа.
Кто я на самом деле? Всегда счастливый, успешный, общительный человек, которого я размещаю в Instagram, или тот, кто временами терпит неудачу, колеблется и чувствует себя неуверенно? А что произойдет, если фальшивый я окажется тем, кого предпочитают мои друзья в сети? Чем тщательнее мы контролируем нашу жизнь в социальных сетях, чем больше мы превращаем себя в товар, тем больше мы рискуем почувствовать, что никто не знает или не любит «настоящего» человека, стоящего за профилем. Это изолирующее и разъединяющее чувство. Как метко выразилась Тесса, умная и артистичная 17-летняя девушка из Калифорнии, «мы все больше проживаем свою жизнь как аватары в онлайн-видеоигре». То есть только идеальные картинки аватаров. В 2016 году, когда исследовательская компания Custard опросила 2000 человек в Великобритании, она обнаружила, что только 18 % из них заявили, что их профиль в Facebook точно отображает их.
Может быть, это в человеческой природе – отчаянно усердно работать над своей внешней презентацией и даже иногда впадать в своего рода представление, которое заставляет нас казаться не теми, кто мы есть на самом деле.
Так же было более 400 лет назад, когда Шекспир заявил: «Весь мир – театр». Подростки всегда были особенно склонны к этому. Макияж кошачий глаз, мини-юбки, байкерские ботинки и творение Ницше «Так говорил Заратустра» в моей сумке – это мой тщательно проработанный образ в 14 лет.
Однако век социальных сетей знаменует собой отход от традиционного человеческого поведения в этом ключевом аспекте: в прошлом мы могли регулярно делать перерыв в действиях и возвращаться к некоторому ощущению нашего личного и подлинного самого себя. Раз в неделю, в обязательном порядке, 14-летняя я снимала боевую раскраску, надевала пижаму и усаживалась со своей семьей, чтобы посмотреть сериал «Даллас». Но теперь, когда мы постоянно пользуемся нашими смартфонами, а каждый момент жизни представляет собой потенциальную возможность сфотографироваться, когда прекращается выступление?
Это вопрос, который касается всех нас. Вспомните, когда вы в последний раз делали селфи. Что пришло вам в голову? Смотрели ли вы на свое лицо или пытались посмотреть на свое лицо «глазами» тех, кто в конечном итоге увидел бы его в социальных сетях? Были ли вы вообще собой, когда фотографировались?
Что также произойдет с нашими отношениями с другими, если они превратятся во взаимодействие между идеализированными аватарами? Это неизбежно делает их более поверхностными и пустыми, а также странным способом конкурирующими. Все больше отдаляясь от наших онлайн-персонажей, мы демонстрируем, что делимся, а не по-настоящему делимся собой. Как красноречиво сказал один 16-летний подросток, который сейчас ушел из социальных сетей: «Я выставлял эту нечестную версию себя на платформе, где большинство людей выставляли нечестные версии самих себя».
С самого начала дизайн социальных сетей побуждал людей искажать свое истинное «я» в обмен на общественное признание.
Возьмем Facebook: на заре своего существования, в середине 2000-х, когда он еще назывался «TheFacebook» и был доступен только студентам колледжей, его пользователи начали с хирургической точностью курировать свои профили, начиная с регулярно обновляемых аватарок (постановочных, но не слишком) до остроумных описаний своих клубов и занятий, и вплоть до изменения расписания академических курсов (которые были общедоступными), чтобы «создать определенный образ самих себя», – говорит Дэвид Киркпатрик, автор книги «Эффект Facebook». Разве Марк Цукерберг и др. заботились о том, что они выпускали на волю? Опять вроде бы нет. Объединение мира, может быть, было их целью, но кажется, что если в этом процессе связи становятся все более поверхностными, жесткими или все более искаженными, то так тому и быть.
В крайнем случае некоторые предпочитают свое цифровое «я» своему подлинному. Это может начаться достаточно невинно, с селфи-фильтра в Instagram, который добавляет к вашему лицу висячие уши и мультяшный нос.
Но вскоре вы обнаружите другой фильтр, который также может сгладить кожу, выделить скулы и увеличить ваши глаза, предоставив вам улучшенную версию вашего лица под видом милого селфи. Возможно, вы затем перейдете к приложению для самостоятельного редактирования, которое пойдет еще дальше, осветляя вашу кожу, удлиняя челюсть и тем самым еще больше уменьшая ваши щеки, отбеливая зубы, изменяя линию челюсти, ширину лица и носа. Все это вы можете делать в таком приложении, как FaceTune, неизменно являющемся одним из бестселлеров в Apple App Store. Неизбежно, лицо, которое смотрит на вас из зеркала, начинает выглядеть гораздо менее… безупречным, чем ваше оцифрованное. Итак, вы приносите свою версию своего лица после FaceTune пластическому хирургу и просите сделать соответствующие подтяжки, чтобы создать версию себя, которую вы отредактировали онлайн.
Это может показаться экстремальным, но это не выдуманный сценарий. Все больше молодых людей обращаются к пластическим хирургам с фотографиями своего отфотошопленного, отфильтрованного, измененного в цифровом виде «я». В 2017 году у 55 % хирургов Американской академии лицевой, пластической и реконструктивной хирургии был хотя бы один пациент, который приносил отфотошопленное селфи и просил воссоздать его, что на 13 % больше, чем годом ранее. И в академии ожидают, что эта тенденция будет только расти.
Социальные сети не только превращают нас в продавцов, продуктом которого выступает наше товаризированное и переупакованное «я», но также и усугубляют BOMP, заставляя многих из нас чувствовать себя не только менее популярными, чем окружающие, но и то, что наши настоящие «я» менее популярны, чем наши улучшенные цифровые версии. И это принципиально отчуждающе.
Изменение возможно
Итак, что мы можем сделать с пагубным воздействием социальных сетей и той ролью, которую они играют в кризисе одиночества двадцать первого века?
Очевидно, что ключевым фактором является сокращение времени на этих платформах. Работая над этой книгой, я столкнулась с рядом людей, которые зашли так далеко, что полностью отказались от них. Такие люди, как Сэмми, 15-летний заядлый спорщик, который решил, что просто не хочет больше быть частью токсичности, и навсегда покинул социальные сети. Или Питер, 22-летний выпускник, который сказал мне, что удалился из Instagram и видит действительно значительное улучшение в своем ощущении счастья и эмоциональном здоровье. Или Максин, 40-летняя специалистка по финансам, которая покинула Facebook, потому что чувствовала, что просто не может вынести очередной «самодовольный пост» от друзей об их семейном или профессиональном счастье. Однако
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 83
