Судя по его «послужному списку», новое назначение было для него отнюдь не повышением. Может, поэтому он был немного мрачноват. Так, во всяком случае, мне показалось, когда я увидел его вблизи.

Тогда я уже учился во ВГИКе, на втором курсе. И вот мы, несколько студентов с разных факультетов, решили создать молодежную киностудию по образцу возникшего два года назад театра «Современник».

Во главе нашей революционной компании была Ренита Григорьева, заканчивавшая институт в мастерской Сергея Аполлинариевича Герасимова. Немаловажная подробность! Ее мамой была Нина Васильевна Попова, председатель президиума Союза советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами, кандидат в члены ЦК КПСС.

Надо полагать, в первую очередь поэтому мы, студенты, и удостоились приема в кабинете министра культуры. Мы волновались. Мы ссылались на опыт «Современника». Министр был вежлив, но заметно скучал, слушая нас. И, увы, уважения к Нине Васильевне все-таки не хватило, чтобы на наши горячие и сбивчивые речи он ответил «положительно». Видимо, лишняя «молодежная инициатива» была в тот момент некстати.

А жаль! Тогда все были полны энтузиазма и молодых сил. И, возможно, те выпускники-режиссеры, те таланты, имена которых стали потом известны и которые пока еще с трудом пробивались в кино в роли ассистентов, смогли бы высказаться гораздо раньше, и это несомненно повлияло бы на судьбу советского кино.

В 1960 году Михайлов, как и полагается, отбыл послом в Индонезию. Особой памяти, как руководитель культуры, по себе не оставил. Разве что в анекдотах.

«Однажды Константин Симонов, встретив Михаила Светлова, сказал ему:

– Тебя десять дней ищет министр культуры товарищ Михайлов! Почему к нему не являешься? Боишься министра культуры?

– Нет, – ответил Светлов, – я министра культуры не боюсь, я боюсь культуры министра»[27].

Министр культуры СССР Екатерина Фурцева на II Московском международном кинофестивале

1961

[ГЦМК]

И все же продержался он дольше своих предшественников. Пять лет! И тут ему на смену, уже на долгих четырнадцать лет пришла женщина.

Екатерина Алексеевна Фурцева, государственный и партийный деятель. Первый секретарь Московского городского комитета КПСС (1954–1957). Член Президиума ЦК КПСС (1957–1961). Секретарь ЦК КПСС (1956–1960). Министр культуры СССР (1960–1974).

Первый министр женщина и первый министр еще на партийной работе, действительно занимавшаяся кроме прочего вопросами культуры. Считается, что именно благодаря ей и Эмилю Гилельсу Первую премию конкурса Чайковского получил Ван Клиберн. А большой приз за фильм «Восемь с половиной», опять же благодаря ей и Григорию Чухраю, получил Федерико Феллини.

Постановление Комиссии ЦК КПСС «О мерах по повышению идейно-художественного качества кинофильмов и усилении роли кино в коммунистическом воспитании трудящихся»

26 декабря 1958

[РГАНИ. Ф. 11. Оп. 1. Д. 26. Л. 14]

Считается, что по ее инициативе были открыты в 1958 году книжный магазин «Москва» на улице Горького и в 1960 – Высшие сценарные курсы, в 1965 – Детский музыкальный театр под управлением Наталии Сац…

Но этим ее инициативы, оказывается, не исчерпывались.

«Андропов согласился с инициативой министра культуры СССР Е.А. Фурцевой о том, что к решению вопросов о выезде за границу деятелей культуры КГБ отношения иметь не будет» [28].

Так ли все это в точности, или не так? Я потому и предложил для сериала о ней, снимавшегося в 2010 году по сценарию, написанному мной вместе с Ларисой Степановой, название – «Фурцева. Легенда о Екатерине».

Работа над сценарием о реальном герое всегда начинается с изучения материала. Чего только не было понаписано о Екатерине Алексеевне! Но я отверг все сплетни, бредни о ее связи с Хрущевым, ходившие о ней, все скабрезные шутки.

Главным было совсем другое. Она любила и страдала. Страдания были не только от любви. Оскорбленное честолюбие, предательство товарищей по власти, падение с вершин партийной иерархии – да, все это так. Но даже и в этом было что-то человеческое, что-то очень женское…

Первая женщина во власти и первый советский министр культуры, пытавшаяся убить себя. Это же образ!

Сменяющиеся руководители – люди разные, более либеральные, менее, со своими характерами и комплексами. Допускаю, они по-своему могли любить кино, как иной хозяин любит свое хозяйство, даже если оно ему досталось случайно.

Но полноценными хозяевами они все же не были, скорее, управляющими. Их хозяин сидел в ЦК. Но и он был не самый главный. Иерархия, которой подчинялось все в партии, была выстроена четко. Самый главный хозяин сидел совсем высоко – в Политбюро.

Режиссер Григорий Чухрай на съемках фильма «Чистое небо»

1961

[ГЦМК]

Не стану утверждать, однако думаю, что некоторые из «управляющих» кинематографом были подвержены своеобразному стокгольмскому синдрому, но в совершенно неожиданной парадоксальной форме, то есть как бы наоборот.

Стокгольмский синдром – термин, популярный в психологии, описывающий защитно-бессознательную связь, взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и агрессором. Под воздействием сильного переживания заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия и в конечном счете отождествлять себя с ними, перенимая их идеи.

Рабочий момент съемок. Актеры Нина Дробышева и Евгений Урбанский в фильме «Чистое небо»

1961

[ГЦМК]

Иными словами, в отношениях с Олегом Ефремовым или в дружбе с «Людой» Зыкиной, героиня сериала, скорее, «жертва». Конечно, я все немножко утрирую, это же художественное кино. Хотя, когда сериал уже прошел по экранам телевизоров, я пожалел, что не использовал эпизод, описанный Григорием Чухраем в его книге «Мое кино» и отчасти мое открытие подтверждающий.

Фильм «Чистое небо». Герой, летчик Астахов – его замечательно играл Евгений Урбанский – бежит из немецкого плена, проходит через драматические испытания сталинского времени, но после смерти вождя получает Звезду Героя.

Понятно, насколько все непросто было на студии вокруг этой работы Чухрая, уже знаменитого своей «Балладой о солдате». Дошло даже до доноса, полученного министром. В нем фильм был назван «плевком в лицо нашей партии».

«Утром следующего дня материал был подготовлен к просмотру. Когда я вошел в фойе перед директорским залом, я увидел много людей, главным образом из Министерства культуры. Среди них была министр культуры Е.А. Фурцева…

– Здравствуйте, – сказала Екатерина Алексеевна, протягивая мне руку. – Пришли смотреть вашу картину.

– Это не картина, а первая подборка материала, – сказал я, вероятно, не очень любезно. – Я не могу показать ее вам в таком виде…

Екатерина Алексеевна улыбнулась.

– Что же,