Сделали. Кино о деле «врачей-убийц» было показано на Берлинском кинофестивале. Называлось оно «Большой концерт народов, или Дыхание Чейн-Стокса».

«Дыхание Чейн-Стокса», развивается на фоне снижения возбудимости дыхательного центра, при недостатке углекислого газа. При этом может развиваться помрачение сознания, а при дальнейшем ухудшении состояния иногда развивается бред, галлюцинации, ощущение дезориентации. Известность получило упоминание «периодического (Чейн-Стоксова) дыхания» в бюллетене о состоянии здоровья Сталина от 2 часов ночи 5 марта 1953 года.

История тем и отличается, что каким бы важным, даже, как бы сейчас выразились, глобальным не было событие, никогда ради него она не задержит свое неукоснительное движение.

И все же, как всегда, многое стало если и не забываться, то во всяком случае – постепенно растворяться в повседневности.

Мальчишки вновь простаивали в очередях «за билетиком». В «Художественном» на Арбатской площади, в «Центральном» на Пушкинской, в «Кадре» на Плющихе, в «Колизее» на Чистых прудах… И так далее – по всей Москве.

И, конечно же, в любимом «Повторном» на улице Герцена. Ведь там можно было посмотреть в энный раз того же «Котовского» или особенно полюбившиеся девочкам «Сердца четырех». С Валентиной Серовой и Людмилой Целиковской и чудной песней «Все стало вокруг голубым и зеленым».

Записка Министерства государственного контроля СССР «О неудовлетворительной организации подготовки литературных сценариев для производства художественных фильмов»

Март 1953 [РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 2. Д. 66. Л. 37–38]

«Сердца четырех», кинокомедия, «Мосфильм», 1941 год. Режиссер Константин Юдин. Композитор Юрий Милютин. Худсовет киностудии принял фильм, отметив его как бесспорную художественную удачу. Однако в мае 1941 года секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Жданов подверг его резкой критике за «отрыв от действительности». Фильм получил разрешительное удостоверение лишь 9 декабря 1944 года, когда потребовались киноленты о будущей мирной жизни[23].

Красноречивый и далеко не единственный пример того, как один и тот же фильм можно – в зависимости от политической конъюнктуры – использовать в совершенно разных целях.

Тем временем в советском кинематографе – уже через пять дней после того, как Сталина торжественно поместили в Мавзолей рядом с Лениным, начали происходить неожиданные изменения. Не очень заметные и понятные «массовому» и тем более «юному зрителю», но волнующие кинематографистов.

14 марта 1953 года внеочередной пленум ЦК КПСС постановил: «Объединить Министерство высшего образования, Министерство кинематографии, Комитет по делам искусств, Комитет радиоинформации, Комитет радиовещания, Главполиграфиздат, Совинформбюро и Министерство трудовых резервов в одно – Министерство культуры СССР»[24].

Кинематограф перестал быть самостоятельной отраслью. Теперь Министерству культуры подчинялись Дом кино в Москве, Всесоюзный государственный институт кинематографии (ВГИК), Всесоюзная сценарная студия, журнал «Искусство кино», издательство «Киноиздат»… «В ведении министерства находилось утверждение сценариев, смет и сроки выпуска кинокартин, цензурные вопросы». Впрочем, часто окончательные решения по «цензурным вопросам» принимались еще выше – в ЦК, в Отделе науки и культуры. И принимались безоговорочно.

Знаю об этом не понаслышке. Сценарий «Двадцать шесть дней из жизни Достоевского», вполне невинный с политической точки зрения, был написан и принят на «Мосфильме» в 1968–1969 годах и одобрен Госкино. Однако не «прошел» в ЦК.

К производству все-таки был допущен – опять же с ведома Отдела – через десять лет. И то потому, что на постановку согласился Герой Социалистического Труда Александр Зархи…

В 1953-м первым министром культуры СССР был назначен Пантелеймон Пономаренко. И этим назначением неожиданности в судьбе «послесталинского» советского кинематографа только продолжились.

В иерархии высшей советской власти положение и значение министра культуры всегда было каким-то негласно сомнительным. Рассказывают, что, когда Сталин был недоволен Молотовым, в чем-то его подозревал, а в последние годы это случалось не раз, он говорил ему: «Смотри у меня, министром культуры сделаю».

Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко – советский партийный и государственный деятель. 1-й секретарь ЦК КП(б) Белоруссии (1938–1947) и глава правительства Белорусской ССР (1944–1948), начальник Центрального Штаба партизанского движения (1942–1943, 1943–1944), министр заготовок СССР (1950–1952), заместитель председателя Совета Министров СССР (1952–1953).

В том, что в результате каких-то сложных интриг, комбинаций и противостояний в высшей власти «возглавлять» культуру отныне будет человек, не имеющий профессионально никакого к ней отношения, ничего удивительного не было. Партийный руководитель мог оказаться на любом месте, куда бы его ни послала партия. Вчера он, например, директор завода, а завтра директор театра.

Удивительно было другое. То, что заявлял новый министр культуры, подводя итог «сталинскому» периоду в кинематографе.

«…произошло недопустимое жанровое оскудение нашей кинематографии; в течение многих лет на экран не выпускалось ни одной комедии, ни одного музыкального фильма на современные темы, ни одного научно-фантастического фильма. За последние 5 лет выпущен только один спортивный фильм и два приключенческих»[25].

Теперь по намеченному министром плану производства и выхода кинокартин к 1954 году предусматривался выпуск 53 фильмов. Значит, завершался период «малокартинья». И это должны были быть не исторические и биографические фильмы, которыми отличался прежний прокат, а «фильмы на современные темы, о рядовых советских людях». Министерство культуры обращало внимание на необходимость создания сценариев фильмов «на жизненном материале, без затушевывания и лакировки действительности, особенно на колхозные темы» [26].

Мало того, Пономаренко в другом своем выступлении «предложил перейти в области идеологии от удушения свобод». Может, поэтому он особенно и не задержался на этом посту. 16 марта 1954 года был плавно перемещен на пост 1-го секретаря ЦК КП Казахстана.

Еще одно доказательство той простой истины, что культура в целом и, конечно, важнейшая ее часть – кино, прежде всего область текущей политики. Партийной, внутренней, а порой и внешней.

Свято место пусто не бывает. На культуру пришел новый «хозяин».

Георгий Федорович Александров, советский партийный и государственный деятель, ученый-философ, академик. Доктор философских наук, кандидат в члены ЦК ВКП(б). Депутат ВС СССР. Лауреат двух Сталинских премий.

Ну, что ж, неплохая кандидатура. Все-таки философия как-то ближе к культуре, чем Министерство заготовок. Но вот незадача, философ тоже не задержался. Пришел в министерство в 1954-м, ушел в 1955-м. Причина? «Стал фигурантом сексуального скандала, лишился должности с формулировкой “как необеспечивший руководство Министерством культуры”».

За ним сразу же был назначен Николай Александрович Михайлов.

Николай Александрович Михайлов – советский комсомольский, партийный и государственный деятель. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ (1938–1952), член Президиума ЦК КПСС и секретарь ЦК КПСС (1952–1953). Депутат Верховного