Поэтому можно предположить, что такой же принцип вполне мог быть использован и при формировании новых «тысяч» монгольской армии. Для этого могли использовать выходцев из тюркоязычных племён, например тех же кипчаков, канглы, как, впрочем, и ираноязычных курдов и многих других. Одновременно их командирами назначали представителей небольших племён Монголии, уже доказавших свою лояльность Чингисхану.

Данная версия, в частности, позволяет ответить на вопрос, каким образом те всего четыре «тысячи» из состава монгольской армии в 129 «тысяч», которые согласно информации Рашид ад-дина были переданы семье Джучи, в итоге развернулись в гораздо более значительную армию. И откуда впоследствии, после распада в XV веке джучидского государства, на его месте появилось большое число племён, среди которых было очень много монгольских.

Если следовать Рашид ад-дину, то указанные четыре «тысячи» возглавляли тысячники из племён сиджиут, кингит и хушин[328]. Они составляли костяк армии улуса Джучи, которая была сформирована из местных тюркских кочевников. В итоге они не могли не исчезнуть в массе завоёванного тюркского населения степей Дешт-и-Кипчак. На этот счёт есть известное указание арабского историка Ибнфадлаллаха Эломари: «В древности это государство было страною Кипчаков, но когда им завладели Татары, то Кипчаки сделались их подданными. Потом они (Татары) смешались и породнились с Кипчаками и земля одержала верх над природными качествами их (Татар) и они стали точно как Кипчаки, как будто они одного с ними рода»[329]. Однако такое мнение не объясняет, почему впоследствии на данной территории оказалось так много названий исторических монгольских племён? Здесь и джалаиры и мангыты, и хунгираты, и многие другие, достаточно посмотреть известный список из 92 так называемых «узбекских» племён XV века, о которых мы будем говорить позже. Характерно, что в списке встречаются даже такие экзотические для данной местности названия племён, как авган и тангут. Возникает вопрос: откуда взялись на территории улуса Джучи эти племенные названия? Другой важный вопрос: каким образом несколько тысяч этнических монголов вообще смогли в итоге удержать под контролем огромную территорию исторической степи Дешт-и-Кипчак и массы покорённого ими местного тюркского населения?

Очевидно, что ситуация с интеграцией в состав нового государства покорённых им кипчаков и других кочевых тюрков была весьма неоднозначной. Если предположить, что количество пришельцев из Монголии изначально было незначительным, а основное население состояло из местных тюркоязычных кочевников, то главные перемены были связаны с политическими и организационными процессами.

По большому счёту, упоминание четырёх «тысяч», выделенных улусу Джучи при жизни Чингисхана, ещё ни о чём не говорит. Важно понять принцип, по которому шло образование новых «тысяч» по мере того, как расширялась империя. Судя по всему, принцип формирования «тысяч» монгольской армии был несложен. Из подходящих для их образования людей, в основном кочевников, произвольным образом формировалась новая «тысяча», во главе которой ставился проверенный военачальник, скорее всего, прошедший школу гвардии кешиктенов.

Мы уже отмечали, что большинство тысячников, отмеченных у Рашид ад-дина, были выходцами из различных монгольских племён, но среди них было очень мало представителей крупнейших племён Монголии — найманов, меркитов, татар и кереитов. Аналогичная ситуация, очевидно, складывалась и при образовании новых «тысяч». Они могли в разных пропорциях состоять из кипчаков, канглы, курдов, туркмен, представителей самых разных этнических групп, включая некоторых оседлых жителей из Китая, Киевской Руси, Грузии, Армении. Но во главе «тысячи» обязательно стоял человек, доказавший свою лояльность империи. Большинство из них были выходцы из небольших племён Монголии, таких как салджиуты, мангыты, урянхайцы, хунгираты или те же кингиты и хушины, которые упоминаются в списке тысячников улуса Джучи.

Если большинство воинов новой «тысячи» составляли, к примеру, кипчаки, а тысячником был, например, выходец из племени хунгират, то основным языком общения данной воинской единицы становился кипчакский вариант тюркского языка. В то же время в реестрах Монгольской империи, если таковые, конечно, были, данная «тысяча» называлась по имени возглавлявшего её тысячника. То есть «тысяча» такого-то хунгирата. «В империи Чингисхана вместо родовых и племенных названий теперь появляются названия «тысяч», которые часто именуются прежними родовыми названиями, но также часто обозначаются по имени их поуап,ов, господ-тысячников»[330]. На новые войска Монгольской империи фактически был перенесён принцип организации старых войск.

Другое дело, что формирование «тысяч» в Кипчакской степи происходило в более поздние времена по сравнению с аналогичным процессом на территории Монголии. Поэтому среди названий отдельных племён, образовавшихся на месте «тысяч» и ставших известными в более позднюю эпоху, и появились такие названия, как авган, тангут или араб. Потому что среди тысячников монгольской армии в это время уже было довольно много людей, не связанных с историческими племенами Монголии. Например, личной «тысячей» Чингисхана руководил воспитанный им лично выходец из тангутов некто Чаган. После того как его отправили на службу в Китай, «тысячей» стал командовать также тангут по имени Бурэ, «которого когда-то привели в качестве пленного и возвысили»[331]. Соответственно появление таких экзотических для степи Дешт-и-Кипчак названий, как авган или тангут, лишний раз доказывает, что оно не было связано с переселением на её просторы какой-то части данных народов, а с тем обстоятельством, что среди командиров монгольской армии были их представители.

Из всего вышесказанного следует, что племенная принадлежность конкретных «тысячников» стала автоматически использоваться в качестве идентификационного признака для возглавляемых ими «тысяч», а впоследствии по мере развития кризиса монгольской политической традиции стала названием новых самостоятельных племён. Отсюда, собственно, и вся масса новых для данной территории названий племён, ранее распространённых главным образом в Монголии. Эта версия позволяет ответить на вопрос, откуда в Дешт-и-Кипчаке при отсутствии факта массового переселения сюда племён из Монголии взялось такое количество монгольских по своей сути названий.

Таким образом, на определённом этапе эволюции Монгольской империи наступил момент, когда здесь начали дробить и почковать доставшиеся