до следующих поколений. Увы, современное состояние образования и культуры не даёт нам гарантии, что однажды у нас опять не появится импозантный лидер с лучезарной улыбкой, готовый променять оплаченное кровью народа независимое существование на похлопывания по плечу в западных столицах, портретик и чайник. Здесь многое нужно изменить — для нашей страны это вопрос выживания. Почему бы, например, не включить роман великого индонезийца, похороненного в Москве на Митинском кладбище, в школьную программу шестого класса? Пусть его проходят вместе с «Робинзоном Крузо»[38].
Глава 7. Поражение Запада
Запад ждёт судьба Австралии
Приглядываясь к далёкой стране, можно обнаружить немало поучительного. История, как известно, всё время повторяется; судьба же Австралии в этом смысле очень показательна, если не сказать символична. Сто лет назад англичане, захватившие Зелёный континент, поглядывали вокруг c самодовольной улыбкой. Жизненное пространство было завоёвано: австралийских аборигенов частью уничтожили, частью рассеяли, частью согнали в резервации. В соседних странах правили англосаксы. Папуа — Новая Гвинея принадлежала Австралии, Филиппины — США, Бирма, Малайзия, Сингапур, Гонконг, Соломоновы острова, Новая Зеландия и многие острова Тихого океана — Великобритании. «Весь свет принадлежит англичанам, и даже Луна скоро будет принадлежать англичанам», — утверждал маленький австралийский туземец Толине, герой романа Жюля Верна «Дети капитана Гранта». Впрочем, индонезийские острова тогда принадлежали голландцам. Хотя для Австралии тут никаких проблем не предвиделось.
Находясь в далёком и спокойном уголке мира, Австралия потихоньку развивалась, крепла, росла. Росло и её население. К 1990 году оно насчитывало уже 17 миллионов человек. В соседней Новой Зеландии проживало три миллиона. Меньше чем за столетие население двух англосаксонских стран увеличилось в четыре раза, и это было совсем неплохо. Однако мир больше не принадлежал англичанам! Австралия оказалась в окружении могучих соседей: над ней нависал малайско-индонезийский мир, преимущественно мусульманский, в котором проживало почти 200 миллионов человек. Ещё дальше были азиатские драконы и стремительно растущий Китай. И всё это были очень важные соседи, поскольку экономика Австралии теперь зависела от азиатских рынков, азиатских товаров и азиатских туристов.
Оказавшись в этой новой ситуации, политические лидеры Австралии решили войти в клуб азиатских держав и наладить тесные связи со своими географическими соседями. Однако, к немалому их удивлению, никто не поспешил к ним навстречу с распростёртыми объятиями. Особенно жёстко действовал глава бывшей английской колонии, малайзийский премьер Махатхир Мухаммад — он последовательно пресекал все планы Австралии интегрироваться в азиатские организации. В 1993 году австралийский премьер Пол Китинг, раздражённый действиями Махатхира, назвал малайзийского коллегу «непокорным». Лучше бы он этого не говорил! Юго-Восточную Азию накрыла волна негодования. Китингу и австралийцам припомнили всё, вплоть до геноцида тасманийцев, охоты на «чёрных дроздов» и рабского труда на плантациях Квинсленда. В самой Малайзии раздавались голоса, требующие запретить австралийские фильмы и бойкотировать австралийские товары. Публичные лица Малайзии называли Зелёный континент «страной белых каторжников и социальных отбросов»; все повторяли слова сингапурского лидера Ли Куан Ю, который как-то заявил, что австралийцы рискуют стать «белым отребьем Азии» (white trash of Asia).
Китингу пришлось оправдываться: дескать, его неправильно поняли, он совсем не хотел обидеть Махатхира. Однако даже этот случай австралийцев ничему не научил.
На политической арене Австралия вела себя как белая учительница в туземной школе. Австралийцы критиковали соседей за нарушения прав человека (к этой категории относились, например, приговоры белым наркоторговцам), объявляли чужие выборы недемократичными, вели слежку за дипломатами (посольства в Канберре щедро оснащались подслушивающими устройствами), а также снимали фильмы и сериалы, в которых соседние народы выставлялись недалёкими варварами и фанатиками.
Неудивительно, что заявленный план влиться в Азию потерпел фиаско. Австралии не дали участвовать в совещаниях блока восточноазиатских стран, страну не приняли в Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и не позволили представлять Азию во всемирных организациях. В 1993 году австралийцы хотели принять участие в азиатской встрече на высшем уровне в Бангкоке, посвящённой проблеме прав человека. Какое там! Таиланд указал, что концепция прав человека должна развиваться внутри азиатских стран, а не навязываться извне. Но разве кто-то решился бы утверждать, что Австралия способна рассуждать о правах человека, а не навязывать своё представление о них? И напрасно на встрече стран АСЕАН в Брунее в 1995 году австралийский министр размахивал картой, на которой его страна красовалась посередине Восточноазиатского полушария, — по мнению азиатских стран, Австралия не могла интегрироваться в Азию, поскольку её правительство и народ не понимали азиатскую культуру.
«В культурном плане Австралия всё ещё остаётся европейской страной, — объяснял Махатхир, — и мы считаем её европейской, поэтому Австралия не должна стать членом Восточноазиатского экономического совета. Мы, азиаты, менее склонны к неприкрытой критике других стран или вынесению суждений о них. Но Австралия, будучи в культурном отношении европейской, чувствует за собой право говорить другим, что делать, а что нет, что правильно, а что неверно. А это, конечно, неприемлемо для нас всех».
Не договорившись с азиатскими соседями, Австралия упустила свой единственный шанс на стабильное будущее; втянутая в военный союз против Китая, она идёт навстречу политическим и экономическим штормам, которые до сих пор обходили её стороной. Пожалуй, главной проблемой этой страны стало фатальное непонимание окружающего мира. Австралийцы верили, что их воспринимают как носителей прогресса и цивилизации, моральных лидеров региона, граждан уникального государства. Они полагали, будто их страна — земля обетованная, куда мечтают попасть все азиаты. Им казалось, будто народы региона равняются на них, высоко ценят их политические институты, восхищаются образом жизни и т. д. В то же самое время в азиатских странах их считали белыми расистами и потомками каторжников — высокомерными, грубыми, неотёсанными, недисциплинированными, склонными к грабежу, обману и лжи. Для ряда процветающих азиатских стран Австралия была скучной периферией, небезопасной, неразвитой в индустриальном отношении и с несмываемыми пятнами в виде работорговли и других колониальных преступлений.
К чему я всё это вспомнил? К тому, что по той же дорожке сейчас идёт коллективный Запад. Если в 1920 году Запад напрямую управлял половиной земной поверхности и почти половиной населения Земли, то сейчас он контролирует только свои собственные страны. Если сто лет назад жителем Запада был едва ли не каждый третий житель Земли, то сейчас лишь каждый десятый. Доля Запада в мировой экономике, некогда cоставлявшая 56 %, упала до одной трети и продолжает снижаться. В последнее время Запад уже начал замечать вокруг себя огромный мир, живущий по своим собственным законам, однако продолжает вести себя в привычной англосаксонской манере: хамит, провоцирует, угрожает, читает нотации и с идиотической наглостью требует покупать
