В Средние века и Новое время круг демонических персонажей постоянно расширялся. В центре этой системы находились сатана и бесы, агенты зла, в которых видели первопричину многих бедствий – личных, социальных, государственных и мировых. Помимо этого, демонический мир населяли монструозные создания, так или иначе связанные с дьяволом, – от эсхатологических до обитающих на окраинах мира (сатиры, кентавры, псоглавцы…). «Чужих богов» тоже описывали как демонов, которым служат языческие народы. Списки бесов в средневековых текстах пополняли греческие Зевс, Крон, Афродита, Дионис, славянские Перун, Велес, Хорс, индийский Бут (Будда), татарский «Казанский змей» и другие персонажи из ближних и дальних религиозных культур.

Круг демонизируемых врагов был еще шире. Прежде всего, он включал героев библейских книг: Каина, Навуходоносора, Пилата, Ирода, Иуду Искариота. С дьяволом связывали множество исторических деятелей, к примеру римских императоров – гонителей христиан, или ересиархов (создателей учений, которые признавали еретическими): Диоклетиана, Юлиана Отступника, Ария, Нестория. К врагам христианского мира относили языческие народы прошлого и настоящего, а также иноверцев (от далеких «еретиков»-армян до близких соседей – католиков). Армию «слуг дьявола» пополняли агрессоры, захватчики, мучители, самозванцы и т. п. В средневековой литературе демонология быстро превратилась в инструмент полемики, средство обличения врагов на любом уровне – от индивидуального до глобального.

Если мы сделаем еще один шаг в сторону, то увидим, что персонажа можно демонизировать, вовсе не упоминая бесов. Достаточно наделить «врага» особыми чертами, маркерами демонического. Иногда они малозаметны, иногда бросаются в глаза. Но в любом случае заставляют увидеть в человеческой фигуре притаившегося дьявола.

Средневековая демонология бесконечно шире и разнообразнее богословских концепций. Тексты ученых-теологов – лишь верхушка айсберга, самая отрефлексированная часть представлений. Рассказы средневековых авторов отражали необычные идеи, порой весьма далекие от богословских.

Уже в первые века нашей эры в христианскую книжность проникали разные мифологические сюжеты. Демонология позволяла легко вписать их в свою религиозную традицию – достаточно было отождествить «чужих» персонажей с бесами. В средневековой литературе мотивы с нехристианским происхождением играли множеством красок. К примеру, истории о духе-помощнике, заключенном в сосуде (вспомним арабские легенды о джиннах), превратились в рассказы о бесе в рукомойнике, который вынужден помогать святому. Епископ Иоанн Новгородский поймал демона в умывальнике и приказал отвезти себя по воздуху в Иерусалим. (В «Ночи перед Рождеством» Николай Гоголь заставил черта отвезти в Санкт-Петербург уже не епископа, а кузнеца Вакулу). Еще одного нечистого духа поймал в рукомойнике святой Авраамий Ростовский – но этого демона случайно выпустил князь, зашедший в келью, и бес начал мстить святому, не оказав ему никаких услуг.

Во всех христианских странах библейские мотивы и образы переходили в устную культуру и становились частью фольклора, «народной Библии». Одновременно фольклор влиял на книжность: так рождались апокрифы – тексты, «недостоверные» или попросту «еретические» для ученых богословов, но весьма популярные у читателей.

Мнения богословов о природе и способностях демонов тоже менялись со временем. В католической Европе многие теологи начали выстраивать иерархии бесов и рисовать воображаемые карты преисподней. Русская демонология, в сравнении с западной, может показаться эклектичным набором разных мотивов. Большинство из них переводные – они пришли из византийской и европейской литератур. Прописанной и систематизированной демонологии на Руси не возникло – как не возникло ангелологии и, шире, самостоятельных богословских школ. А это значит, что демонологические представления существовали по-другому. Во многих текстах «сатана» не исторический антигерой со своей разработанной биографией, а персонаж, который повторяет узнаваемые действия: является, пугает, обманывает, исчезает как дым. Это роднит древнерусских бесов с персонажами славянского фольклора – лешим, домовым или водяным[4]. Неудивительно, что в XVII в. под пером многих авторов они начали сближаться и походить друг на друга.

Богословские идеи задавали контуры средневековой демонологии. Они были ее фундаментом. Но фундаментом все здание никак не исчерпывалось. Даже оставив в стороне раннехристианские тексты с необычными описаниями преисподней и ее обитателей (как «Видение Исайи», «Откровение Варуха» или «Евангелие Варфоломея»), мы обнаружим у средневековых авторов множество любопытных мотивов и альтернативных версий. Они встречались в самых разных текстах – от житий святых до летописей или исповедных вопросников.

Насколько разнообразна была демонология на Руси, мы увидим, погрузившись в средневековые рассказы.

* * *

Эта книга – не о «реальных» демонах. Она ничего не говорит о мире зла, верит ли в него читатель или не верит. Это историческое исследование, и оно посвящено образам средневековой культуры. Искать здесь идеи «самого автора» бессмысленно: ученый не проповедует и не фантазирует, а изучает. К сожалению, эти банальные вещи приходится проговаривать – ведь даже некоторые коллеги пытаются сегодня приписать исторические или религиозные идеи тому историку, который их описал[5]. По этой логике исследователь античной мифологии, несомненно, поклоняется Зевсу, а египтолог – Осирису и богу-крокодилу Петсухосу (иначе зачем он изучал бы их?). O tempora, o mores.

Я хочу искренне поблагодарить всех, кто помог книге появиться на свет. Это рецензенты Людмила Сукина и Светлана Лучицкая, коллеги Михаил Майзульс и Антон Нелихов, которые вычитали рукопись, поделились интересными примерами и помогли мне исправить неточности. Сотрудники отдела рукописей БАН и его директор Мария Корогодина, которые много лет помогали мне в копировании миниатюр – в том числе и для этой книги. Музей русской иконы, который любезно предоставил для издания целую серию репродукций икон из своей коллекции. И наконец, сотрудницы издательства АСТ Дарья Островская и Валерия Бурдакова – они убедили меня написать эту книгу и творчески помогали с продвижением предыдущей.

Глава 1

Изгнанные с небес

Поп твердит: «Оборотень, святотатствовавший в церкви, ростом мал…»

Позвали детей. Прибежали аглицкие детишки со смехом.

И среди них оборотень.

«Ловите его, ловите его! – закричал поп, – вот оборотень…»

«Зачем же хватать обезьянку?», – спросил самый старший англичанин.

Соколов Д. Нечистый в церкви Максима Исповедника (пасхальная быль) // «Раннее утро», № 82, 10 апреля 1911 г.

Откуда появились демоны? Богословы писали, что это согрешившие ангелы. Люцифер, самый могучий из духов, возгордился, захотел сравняться с Богом, но был свержен с небес – вместе с теми, кого соблазнил. Падшие обратились в бесов. Люцифер – в дьявола, родоначальника зла. На небесах его место занял архангел Михаил – он стал архистратигом (предводителем) небесных духов.

Но